Шэрон Болтон - Теперь ты меня видишь

— Значит, этот человек видел, как ты приехала, — заключил Джосбери. — Ты никого не заметила на улице? Ничего особенного не видела?

— Нет. Все было совершенно нормально. А потом я увидела очки на пожарной лестнице. И разбитое окно.

— Ты мне сказала, что слышала крики, — напомнил Джосбери. — Когда именно?

Я сделала глубокий вздох, задумалась.

— Когда поднялась до конца лестницы, — ответила я, глядя на столешницу прямо перед собой. — Откуда-то изнутри раздался звук, похожий на крик.

— Невнятный или ты различила слова?

Я покачала головой.

— Абсолютно невнятный. Никаких слов я не разобрала.

— Мужской или женский?

Господи, ну почему бы ему не сходить попить кофе? Еще один глубокий вздох.

— Не знаю, крик почти сразу прекратился. Кажется, все-таки женский.

— А какого возраста был человек, который кричал? Ребенок, взрослый, пенсионер?

Если я продолжу делать глубокие вздохи с такой периодичностью, начнется гипервентиляция.

— Не знаю. Может, кричали вообще не в этом здании. Может, это были дети на улице. Мне было страшно, и мысли путались в голове.

— Когда я тебя увидел, ты выглядела не просто напуганной — вне себя от страха. Неужели это из-за крикливых детишек?

Я развернулась так резко, что чуть не опрокинула стул.

— Хм, дай-ка подумаю. — Впервые за все это время я обращалась к Джосбери напрямую, глядя в глаза. — Восемь дней назад одну женщину зарезали насмерть. Она умерла у меня на руках. Может, из-за этого я такая пугливая стала?

Джосбери неприкрыто ликовал.

— От прошлого не убежишь, правда, Флинт? — Он лениво откинулся на спинку стула, с удовольствием наблюдая мой припадок. — От старых друзей ничего не слышно? — Он обернулся к Таллок: — Ты, кстати, знала, что твою новую любимицу когда-то поймали с наркотой и сделали официальное внушение?

— Между прочим, знала, — сказала Таллок. Мы оба на нее уставились: я — удивленно, Джосбери — хмуро. — Только не говори, что ты с таким раньше не сталкивался.

Поддержка Таллок добавила мне храбрости, которой теперь как раз хватило, чтобы выйти за рамки дозволенного.

— Что ты вообще тут делаешь, Джосбери? — спросила я. — Ты же к этому расследованию никакого отношения не имеешь.

— Ты, вообще-то, тоже, — процедил он сквозь зубы, — а все время оказываешься в эпицентре. Интересно почему? У меня к тебе еще один вопрос, Флинт. Где ты была сегодня утром, до половины одиннадцатого, перед тем как приехать на работу?

— Марк…

— Дома, — вклинилась я, перебивая Таллок. — Мне нужно было поговорить с хозяином квартиры. Сержант разрешил мне задержаться.

— И хозяин квартиры может это подтвердить?

— Он перенес встречу. А в чем, собственно, дело?

— Перестаньте…

— Пусть он уйдет, — сказала я Таллок. Брови у нее тут же взлетели к челке. — Или он уходит, или я зову адвоката.

Теперь Джосбери улыбался, и не обычной своей улыбочкой, а злобным оскалом.

— Тебе есть что скрывать? — хмыкнул он.

— Иди в жопу!

— Марк…

— Ладно, ладно. Потом пообщаемся.

Он встал и вразвалочку вышел из комнаты. Как только дверь притворилась, я закрыла лицо руками. Таллок молчала. Через пару секунд она, судя по звукам, встала и отошла в другой конец комнаты. Еще через пару секунд подала мне коробочку с бумажными салфетками. Я даже не заметила, что плачу.

— Слон в посудной лавке — это, конечно, мягко сказано, — согласилась она. — Но в чем-то он прав. Этот человек зациклен на тебе. Неизбежно возникает вопрос: почему он тебя выбрал?

Я сняла очки и вытерла слезы. Что это на меня нашло? Я же никогда не плачу. Таллок снова встала и принесла мне стакан воды. Когда она мне его протянула, рукав пиджака слегка задрался и в просвете, на правом запястье, мелькнул шрам. Дюйма два в длину, с внутренней стороны, такой омерзительно-белесый на коже цвета кофе с молоком.

Что там она говорила в соборе? «Не все шрамы затягиваются»? Мне и в голову не пришло, что она выражалась буквально. Отдав стакан, она быстро отдернула руку и поправила манжету. Я выпила почти до дна, высморкалась и, протерев очки, снова их надела.

— Так поступал и сам Потрошитель, — сказала я, убедившись, что голос уже не дрогнет. — Выбирал людей — в полиции, в газетах, даже в местных добровольных дружинах. Выбирал — и атаковал своими посланиями. Играл с ними. Его имитатор теперь повторяет ход истории.

В дверь постучали.

— Извините, босс. — Это был детектив-сержант Андерсон. — Криминалисты закрывают Форест-Хилл. Они еще завтра туда придут, но пока ничего не нашли. Попал он туда по пожарной лестнице, как мы и думали, а вот как выбрался — непонятно. Телефон и другие вещи Бостон отдали на экспертизу. Какие-то отпечатки на них есть, но смазанные, с ними долго будут возиться.