Андрей Курков - Приятель покойника (сборник)

– …но его уже нет, а мне надо жить, надо растить Мишку… – говорила Марина.

Наконец она заметила наполненный бокал. Взяла его в руку.

– Я тебя раньше не знала, да Костя мне и не рассказывал о своих друзьях. Здесь они не появлялись… Он сам этого не хотел… Может, поэтому мне так легко тебе все это говорить… Извини, конечно… ну… давай, может, выпьем за счастье в новом году!

Звон хрусталя не вписался в звуки негромкого джаза.

Мы выпили, и я заметил, что бутылка уже почти пустая.

«надо домой собираться», – подумал я.

Вдруг в спальне заплакал ребенок, и Марина встала из-за стола.

– Я его сейчас покормлю и вернусь.

Я остался в комнате один. Тоже поднялся – решил размяться. Прошелся вокруг стола, подошел к телевизору и увидел на его полированной поверхности свой почерк: «Добрый вечер!». Буквы уже покрылись новой пылью, но все еще читались. Я навел их, освежил надпись.

Когдя Марина вернулась, я попробовал откланяться, но не получилось.

– А торт? – спросила она. – Я же полдня на кухне провела…

Я сразу сдался. Сел на свое место. К торту Марина принесла чай и ликер. Поставила маленькие рюмочки.

Уходил я от нее около полуночи. На прощание она чмокнула меня в щеку. Попросила звонить ей, и тогда я сказал, что у меня нет ее телефона. Она нашла ручку и записала мне свой номер на маленьком календарике.

Уже дома я заметил, что календарик был на следующий год.

Год подходил к концу, сопровождаемый переменным снегом.

Через несколько дней вечером позвонила Марина и попросила продиктовать ей мой почтовый адрес. Сказала, что хочет прислать поздравление. Я продиктовал. А потом возникли всяческие подозрения. Вдруг, думал я, она собирается нагрянуть неожиданно, устроить мне сюрприз.

Я обвел глазами свое жилище и понял, что пора наводить в нем порядок, убрать валяющиеся повсюду газеты, журналы и просто вещи. И так, думая об этом, я потихоньку, сам того не замечая, стал складывать газеты и журналы в пачку. А через час-другой квартира уже имела вполне цивилизованный вид, и даже пыль была вытерта.

Теперь мне даже было интересно – а придет ли она? И если придет, то когда?

Лишь бы она не пересеклась с Леной. А то еще взбредет Лене что-нибудь в голову… Хотя… Жизнь – это поиск, и этот поиск, наверно, присутствует в любом действии человека.

Но прошел день, второй, никто не приходил. А на третий день я получил письмо.

«Милый Толя.

Спасибо тебе за то, что не отказался от моего последнего приглашения. Мне очень понравился наш ужин, было в нем что-то теплое. Я давно уже ни для кого не готовила, а для себя готовить просто неинтересно.

Было бы очень хорошо, если бы мы могли снова встретиться и посидеть вдвоем за столом. У тебя, наверно, не так много свободного времени и много друзей, но я все-таки решилась на это письмо, чтобы пригласить тебя на Новый год к себе. Ты понимаешь, что мне теперь не до шумных компаний. А с тобой очень легко, ты очень милый и внимательный. Конечно, если у тебя уже есть другие планы – ничего страшного. Позвони в любом случае.

Прочитав письмо, я вдруг понял, что еще ни разу серьезно не задумывался о самой встрече нового года. Наверно, рассчитывал я все-таки на тихий камерный праздник на двоих с Леной. Но ее еще не спрашивал об этом. А надо бы. Но она не звонила уже с неделю. Впрочем, это означало, что не сегодня, так завтра ее голосок прорежется в телефонной трубке. Если, конечно, за это время не возникло никаких радикальных изменений в ее жизненном графике.

Я поставил кассету с Корелли. От музыки повеяло весной. И показалось, что год уже закончился и все плохое забылось. А впереди – жизнь, будто с самого начала, со своеобразного «нуля». От добра к добру, от улыбки к улыбке. Все, каждая мысль, каждое движение укутаны в романтику, мир идеален и наивен, как иностранец. Я живу в этом мире и соответствую ему. Добрый невидимый цензор вырезал из моего жизненного опыта все лишнее, все черные и серые страницы, и я стал под стать любому положительному герою советской литературной классики. Только без героизма в душе и в биографии. Без пафоса и гордости за свой неведомый народ и за свое отечество. И все в этом мире объединены счастливым прошлым.

Я еще раз перечитал полученное письмецо и подумал о том, что оно на самом деле больше, чем просто приглашение на новогодний ужин. Это было письмо-знак расположения ко мне, и это было мне приятно. «Милый и внимательный» – я был польщен. И подумал о Марине с благодарностью.