Жан-Кристоф Гранже - Лес мертвецов

Не раздумывая Жанна сунула накладную в карман.

— Ну как, вы довольны?

На пороге кабинета стоял Бернар Павуа.

— Мне пора браться за работу. Я имею в виду, по-настоящему. У себя на этаже.

— Ну конечно, — сказала она, вставая. — Уже иду. Не беспокойтесь.

Великан проводил ее до лифта. Когда двери открылись, он зашел в кабину вместе с ней, решив до конца придерживаться роли радушного хозяина. Они спустились на первый этаж. Молча пересекли прохладный белый холл. Жанну так и подмывало расспросить его о бандеролях и посылках, которые получала Нелли Баржак, но инстинкт подсказывал ей, что на сегодня вопросов достаточно.

Уже в дверях, в послеполуденной духоте, Бернар Павуа нарушил молчание:

— Я почувствовал, как вас шокировало мое поведение в нашу прошлую встречу. То, что я никак не показывал своего горя.

— Горе не всегда выражается в слезах.

— А слезы могут выражать не только горе.

— Нирвана?

Цитогенетик засунул руки в карманы. Прищуренные глаза за стеклами очков снова напомнили ей статую Будды с его невозмутимой мудростью.

— Не знаю, какой вы судья, но как женщина вы мне нравитесь.

— Тогда расскажите мне, что у вас на душе.

— Мне пятьдесят семь, — сказал он, закуривая. — Нелли исполнилось двадцать восемь. У меня два сына примерно ее возраста. Она была красавица. Вы, надо думать, заметили, что меня трудно назвать привлекательным. И тем не менее мы жили с ней душа в душу. Вас это удивляет?

— Нисколько.

— И вы правы. Несмотря ни на что, она, как говорится, была моим последним шансом. И думаю, я сделал ее счастливой. Может, мы даже завели бы детей. Хотя при нашей работе о потомстве уже и думать не хочется.

— Вы опасались генетических отклонений?

— Обычный передоз. Работая в «Келлогс», [40] Американская компания, производящая сухие завтраки и продукты быстрого приготовления. не станешь есть хлопья на завтрак.

— Можно найти метафору и получше.

— А как вам нравится: «Не станешь есть где срешь»?

Павуа вновь рассмеялся собственной шутке. Громким, раскатистым смехом, уже не таким надрывным, как в прошлый раз. Как и в их первую встречу, Жанну поразила его выдержка. Этот человек полностью владел собой и своими чувствами. Чем больше он говорил о Нелли и своей печали, тем спокойнее становилась его улыбка. Его разум достиг той точки, в которой горе и радость сливаются в единое целое.

— Я вам кое в чем признаюсь, — сказал он, поправляя очки. — В прошлый четверг, когда нашли тело Нелли, я поклялся найти убийцу. И прикончить его собственными руками. — Он вытянул ладони. — Поверьте, сил у меня хватит. Мне казалось, отомстить за Нелли — моя карма. А потом ко мне в кабинет явились вы.

— Ну и что?

— А то, что эта карма — ваша. По неведомой мне причине вам судьбой предназначено загнать этого ублюдка. Вы его не упустите. Границы вам не помеха. Не исключено, что это случится в следующей жизни. Но вашей душе и душе этого монстра суждено встретиться и вступить в поединок.

— Надеюсь, все случится еще в этой жизни.

Бернар Павуа закрыл глаза, словно медитирующий Будда, на которого снизошло озарение:

— А я и не сомневаюсь.

— Что там со звонками Тэна?

— Вроде я тебе уже рассказывал.

— Ты говорил о засекреченных номерах. Удалось выяснить, кому он звонил в Никарагуа и Аргентину?

— Пока только в Никарагуа.

— И как зовут этого типа?

— Эдуардо Мансарена.

Не отпуская руль, Жанна вытащила из кармана накладную экспресс-почты, которую раздобыла в кабинете Нелли. Она уже знала, что так звали отправителя посылки. От волнения у нее задрожали руки. Тот самый след, который Тэн разрабатывал в одиночку. 31 мая Нелли Баржак получила посылку от Мансарены, директора лаборатории «Плазма Инк.». 8 июня Франсуа звонил тому же человеку, очевидно гематологу, специалисту по заболеваниям крови и кроветворных органов.

— Это еще не все, — продолжал Райшенбах. — Я снова порылся в распечатке звонков этого твоего психоаналитика, Антуана Феро. Проверил не только последние два звонка в понедельник, а еще и звонки за уик-энд. В пять часов вечера в воскресенье он тоже звонил в Никарагуа. На мобильный. Угадай, на чей?

— Эдуардо Мансарены.

— В точку. Уж не знаю как, но тебе удалось взять самый горячий след. И он ведет в Манагуа.

Жанна промолчала. Да, тут есть какая-то связь. Между аутизмом, хромосомами и первобытной историей. Что-то органическое, глубокое, возможно сокрытое в образчике плазмы из Никарагуа…