Жан-Кристоф Гранже - Пассажир

Анаис Шатле сидела, уставившись взглядом в запертую дверь. Сюда, в комиссариат Марселя, ее притащили силой — так буйнопомешанного отволакивают в психушку. Ближе к трем часам, когда стало ясно, что Януш снова выскользнул у них из рук, — после того, как беглеца засекли, на его поимку было брошено сразу несколько оперативных групп, но он буквально испарился, — Анаис от злости прямо-таки озверела.

Она стояла возле своей машины и колотила по ней ногами, после чего как фурия набросилась на парней, видевших Януша и упустивших его. Сорвала с головы одного из них фуражку, у второго сдернула полицейский жетон и с кулаками полезла на третьего. Ее разоружили. Надели на нее наручники. И заперли в этом кабинете. Спасибо, что в кабинете, а не в обезьяннике, — коллега все-таки.

Сейчас она больше не дергалась — благодаря лексомилу. Приняла ударную дозу. Сразу две таблетки, которые заглотала с жадностью наркоманки. Не успели они растаять у нее под языком, как на нее снизошло спокойствие. Штиль после бури.

Она сидела, положив руки на стол и откинув назад голову, и ждала вызова на ковер. А ведь день начался совсем не плохо. Майор Жан-Люк Кронье, возглавлявший группу по расследованию убийства Икара и руководивший поисками Януша, принял ее вполне любезно. Предоставил в ее пользование кабинет — этот самый, где сейчас ее держали взаперти, — и позволил ознакомиться со всеми материалами дела.

Она не нашла в них ничего нового. Кронье с подручными проделал хорошую работу, но уперся в тупик. Помешанный на мифологии убийца умел заметать следы. Марсельским сыщикам не удалось отыскать ни одного свидетеля, не считая какого-то бездомного алкаша, но и тот как в воду канул. С уликами тоже было негусто, кроме оставленных на месте преступления. Обломки дельтаплана, воск, птичьи перья…

Зато по поводу почерка убийцы никаких сомнений не возникало. Речь шла об одном и том же человеке. Модус операнди, использование героина, символика мизансцены — все указывало на то, что орудовал один и тот же маньяк. Анаис обнаружила одно-единственное расхождение: нигде не говорилось, что содержание крови в теле Цветана Сокова было ниже нормы. Анаис запомнила эту деталь — у убитого Филиппа выкачали не один литр крови, — хотя пока она не нашла объяснения этому факту. Лонго сразу обратил внимание на необычайную бледность кожных покровов трупа. Но об Икаре ничего определенного сказать было нельзя — тело слишком обгорело.

Примерно в половине двенадцатого, просмотрев все предоставленные ей документы, Анаис позвонила Паскаль Андре — следственному судье — и договорилась вместе пообедать. Они как раз возвращались из ресторана, когда случилось невозможное. Януш удрал прямо у нее из-под носа, унеся в качестве трофея папку с материалами следствия.

Ничего хуже и представить себе было нельзя.

Второй раз за двое суток она упустила беглеца.

Деверса прав. Ей следует наслаждаться зимним Марселем и гулять по пляжу, не вмешиваясь в серьезные дела.

Она вскочила и встряхнулась. Комиссариат располагался в особняке XIX века. Она же находилась в здании современной постройки, примыкающем к памятнику архитектуры, в кабинете, окнами выходящем на собор Мажор. Эта большая церковь, возведенная из камня двух цветов — кремового и шоколадного, — напоминала итальянский торт.

Зазвонил мобильник. Она вытерла слезы. Слезы безответственной дуры, утратившей понятие о том, где она и зачем. Пора кончать со всей этой ерундой…

— Это Деверса. Что еще вы там натворили? Вам же было сказано, что вы официально отстранены от расследования!

— Я поняла.

— Слишком поздно. Вы завязли по уши.

— В чем завязла?

— Стоит вам где-нибудь появиться, как Януш спокойно сматывается!

Комната закачалась перед глазами Анаис.

— Вы что, меня подозреваете?

— Не я. Сотрудники отдела внутренних расследований. Вы привлекли к себе серьезное внимание.

У нее пересохло в горле.

— Против меня начато… служебное расследование?

— Не знаю. Они мне только что звонили. Вы должны немедленно вернуться в Бордо.

Вся эта история дорого ей обойдется. Гораздо дороже, нежели просто обида. Отдел внутренних расследований начнет рыться в ее жизни. Они поднимут материалы по Орлеану, разнюхают про ее методы на грани законности. Установят, что у нее проблемы с психикой. Вытащат на свет божий скандал вокруг ее отца и его прошлого…

В ушах снова звучал голос Деверса. Шеф сменил тон на более теплый и сочувственный: