Жан-Кристоф Гранже - Пассажир

— Почему?

— Мне кажется… По-моему, у тебя были с этим связаны какие-то неприятные воспоминания.

— Неприятные?

— Возможно, раньше ты был художником. Ну, это мое личное мнение.

Януш закрыл глаза. Каждое услышанное слово отзывалось в голове новым взрывом боли. Он чувствовал, что почти приблизился к тому, кем он был до того, как стать Янушем. Но почему-то это приближение приносило ему муку.

— Художником… В каком смысле?

— В смысле, писал картины.

— Почему вы так думаете?

— Из-за твоей аллергии. Ты как от огня бежал от любой картины, от любого альбома. Но я заметил, что в искусстве ты разбираешься. Пару раз ты употребил особые выражения — чисто профессиональные, причем автоматически.

Информация заливала мозг мутной мазутной лужей. Ничего конкретного, только подспудный страх, душивший его и не дававший связно мыслить…

— Как-то раз, — продолжил его собеседник, — один из наших сотрудников сидел и листал иллюстрированный альбом по искусству. Ты увидел его и побелел как полотно. А потом ткнул пальцем в одну репродукцию и сквозь зубы прошипел: «Больше ни за что». Этот случай я хорошо запомнил.

— А вы не помните, что это была за картина?

— Автопортрет Курбе.

— Если я и в самом деле был художником… Вы не пытались выяснить, существуют ли работы, подписанные именем Януша?

— Нет, не пытался. Во-первых, некогда. Во-вторых, я подозревал, что эти картины, даже если они существуют, подписаны другим именем.

Будка качалась под свирепыми порывами ветра. Стекла выбивали мелкую дрожь.

Вдруг Януш понял: Ле-Гуэн знает.

— До того как стать Янушем, — подтвердил тот его догадку, — ты был другим человеком. Точно так же, как, перестав быть Янушем, ты превратился в Матиаса Фрера.

— Откуда вам известно это имя?

— Ты назвал мне его в поезде.

— И вы его запомнили?

— Попробовал бы я его забыть! Я только что из Бордо. Там по всем местным каналам день и ночь передают твою фотографию и фамилию.

— Вы… вы собираетесь меня выдать?

— Я даже не знаю, где ты находишься.

— Вы же знали меня прежде! — застонал Януш. — Неужели вы верите, что я в чем-то виноват? Что я способен убить человека?

Ле-Гуэн ответил не сразу. Его спокойствие по сравнению с паникой, охватившей Януша, казалось невероятным.

— Ничего не могу тебе сказать, Виктор. И потом, кого я должен подозревать? Художника, которым ты был до приезда в Марсель? Молчаливого нищего, с которым я познакомился в «Красной вершине»? Психиатра, которого встретил в поезде? Единственное, что ты должен сделать, — это пойти в полицию. Тебе надо лечиться. Врачи помогут тебе разобраться со всеми твоими многочисленными личинами. Вернуться к себе настоящему. Ведь только это имеет значение. Один ты не справишься.

Януш почувствовал приступ гнева. Ле-Гуэн был прав. Но он не нуждался в его правоте! Он уже открыл рот, чтобы дать ему отповедь, когда стена будки задрожала от удара. К стеклу прижималось лицо Шампуня.

— Быстрее! Мистраль пришел! Если не найдем где спрятаться, околеем к чертовой матери!

— Это майор Мартено. Вам сейчас удобно разговаривать?

— Никаких проблем. Я на пути в Марсель.

Анаис сидела за рулем «гольфа», прижимая к уху трубку мобильного телефона. Было около восьми часов вечера. Она неслась по автостраде в сторону Тулузы. На скорости 220 километров в час. Наплевав на радары. Наплевав на жандармов. Наплевав на Ле-Галя, Деверса и всю их поганую клику.

— Я наконец-то получил результаты вскрытия.

Патрик Бонфис и Сильви Робен были убиты 16 февраля, в 10 часов утра. Сегодня было 18-е. Почти восемь вечера.

— И года не прошло, — хмыкнула она.

— Возникли определенные трудности.

— Да ну?

Мартено молчал. Анаис поняла, что ведет себя по-детски. Офицер полиции вообще не обязан был ей звонить. Особенно теперь, когда руководство расследованием официально перешло к Морисе.

— Так что же выяснилось? — уже более спокойным тоном спросила она.

— Патологоанатом подтвердил все то, о чем мы и так догадывались. Патрик Бонфис и Сильви Робен убиты пулями калибра двенадцать и семь десятых. Стреляли из винтовки «геката-2».

— Мы можем установить оружие?

Снова молчание. Когда майор заговорил, чувствовалось, как тщательно он подбирает каждое слово.

— Нет. По мнению экспертов, единственный вывод заключается в том, что владение оружием подобного рода требует известных навыков. Винтовки «геката» зарегистрированы во Франции. Однако в данном конкретном случае речь может идти об оружии, приобретенном незаконным путем.