Жан-Кристоф Гранже - Пассажир

— Я думаю, что Януш и из Марселя бежал. Он чего-то боялся. Кроме того, я убеждена, что он тоже идет по следу.

— По какому следу?

— Пока не знаю. Возможно, по следу убийцы.

— Я вас не понимаю. Он убийца или сыщик?

— Обе гипотезы вероятны.

— Вы что, слышали о другом убийстве? Думаете, мы имеем дело с маньяком?

Анаис замахала обеими руками: она терпеть не могла это слово. И считала, что делать подобные выводы слишком рано.

— Вы проверяли по базе данных преступников с психическими отклонениями? — не отставал судья.

— Разумеется. И в Форт Рони звонила. Безрезультатно. Но это настолько тесно связано с критериями квалификации преступлений…

— Знаю. Но все же на чем основаны ваши предположения?

Она могла выдать ему целый букет трескучих фраз. Но предпочла голую истину:

— На интуиции.

Судья несколько долгих секунд в упор смотрел на нее. Скромный нотариус исчез — перед ней сидел загадочный будда с непроницаемым лицом. Наконец он испустил глубокий вздох и приподнял кожаный бювар. Под ним лежал белый листок. Анаис обратила внимание на необычное качество плотной глянцевитой бумаги. От листка веяло стариной. На такой бумаге присылали приглашения на бал. Или отказ в помиловании.

— Что это?

— Я освобождаю вас, капитан.

У нее дернулась челюсть.

— Вы… вы меня отстраняете?

— Ос-во-бож-да-ю, — произнес он по слогам. — Вы понимаете человеческую речь? Я направляю вас в Марсель. Статья восемнадцатая Уголовного кодекса, пункт четвертый. Следственный судья имеет право направить следователя, работающего по делу, в любую точку Франции, если это служит «установлению истины».

Она нутром чуяла какой-то подвох. Слишком уж все просто.

— А моя группа? Она будет продолжать расследование в Бордо?

— Скажем так: она будет помогать новому руководителю группы.

Вот оно что. Судья выслушал ее, но все было решено заранее. Наверняка Деверса еще вчера был в курсе дела. Она могла бы сейчас кричать, негодовать. Уйти, хлопнув дверью. Но, если честно, ей было все равно. Ее отпускают в Марсель. А это — главное.

— Кто назначен новым руководителем группы?

— Морисе. Очень опытный офицер.

Анаис не сдержала улыбки. В Главном полицейском управлении Морисе прозвали «могильщиком» — он всегда стремился попасть работать на участки, расположенные поближе к кладбищам. Тридцать лет беспорочной службы, нацеленной на получение премиальных, положенных комиссару полиции за констатацию смерти. Да уж, Морисе — явно не тот шустрый и изобретательный сыщик, которому под силу поймать наделенного высоким интеллектом преступника.

Ле-Галь подтолкнул к ней листок. Она протянула за ним руку, но он, словно передумав, накрыл листок своей ладонью.

— Что вы можете сказать об убийцах, орудовавших в Стране Басков? Об этих самых людях в черном?

У Анаис оставался единственный след, информацией о котором она не поделилась с судьей. «Метис» — химико-фармацевтический холдинг, возможно связанный с убийством рыбака и его подруги.

— Пока ничего, — солгала она. — Вернее, только одно. Дело может оказаться гораздо шире, чем представлялось поначалу.

— В каком смысле шире?

— Об этом рано говорить, господин судья.

Он убрал руку с листка. Она взяла его и прочитала. Это было подтверждение ее полномочий на проведение расследования на всей юго-восточной территории Франции. Анаис спрятала листок в карман. Запах ладана придавал всему происходящему некий религиозный смысл.

— Два дня, — заключил Ле-Галь, поднимаясь из-за стола. — Считая с завтрашнего дня, пятницы. В понедельник вы приведете сюда, в этот кабинет, Матиаса Фрера — в наручниках и с подписанными показаниями. Иначе вам лучше не возвращаться.

— Надул он тебя! Я тебе сразу сказал: он тебя надул!

На протяжении последних двух часов Шампунь без конца твердил одно и то же. Все эти два часа они безуспешно прочесывали Марсель в поисках Жестянки.

— Да он помер давно, Жестянка твой! Никто его с декабря и в глаза не видал. Как пить дать, Клоди сам грузил его трупешник в морге, вот и набрехал, чтобы из тебя бабло вытрясти. Ты купил показания жмурика!

Януш шагал молча. Он и сам склонялся к тому же выводу, что сделал Шампунь, но не желал расставаться с надеждой. Иначе ему оставалось одно — лечь на тротуар и ждать, когда его арестуют. Жестянка был его последним шансом узнать правду.

Они вернулись к клубу «Перно» — впустую. Сделали крюк, заглянув на площадь Виктора Желю, — с тем же успехом. Никто давным-давно не видел Жестянку. Януш с Шампунем прошли по Канебьер и задержались возле реформистской церкви. Безрезультатно. Дотопали до театра «Жимназ», но лишь для того, чтобы стать свидетелями очередной потасовки между побирушками. И поскорее убрались прочь, пока и им не влетело.