Лоран Ботти - Проклятый город. Однажды случится ужасное...

В общем, множество людей оказались в заточении или были казнены. Но были и другие. Те, кому удалось бежать. И именно здесь они нашли убежище. В Лавилль-Сен-Жур. По соседству с Живодерами.

На некоторое время Либерман замолчал, видимо, ожидая реакции собеседника. Но, не дождавшись, снова заговорил:

— Вы понимаете, почему я назвал Лавилль убежищем? Вначале он стал убежищем для разбойников и их предводителей из дворян — хоть и объявленных вне закона, но очень богатых. Именно благодаря их деньгам город начал быстро укрепляться и расширяться. В течение пятнадцатого века он стал, если можно так выразиться, довольно процветающим.

— Но как это связано с недавними событиями?

— В том-то и суть… Я недаром провел параллель с Утросским делом… Большинство обвиняемых, проходивших по нему, оказались невиновными. [14] Утросское дело (по названию города Утро) — проходивший в начале 2000-х годов громкий процесс во Франции, связанный с сексуальным насилием в семьях по отношению к детям. Процесс велся поэтапно и длился около 5 лет. В конце концов 1 декабря 2005 года все обвиняемые были оправданы, так как суд пришел к выводу, что в ходе следствия на них было оказано сильное давление, в результате чего они были вынуждены себя оговаривать. Но не все. И Аррасское судилище тоже возникло не совсем на пустом месте. Некоторые… обряды там и в самом деле проводились.

Либерман снова замолчал, словно давая комиссару время для понимания того, что он подразумевал под «обрядами».

— Вы должны понять, что Лавилль-Сен-Жур был ареной кровавых событий на протяжении всей своей истории. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что спасшиеся из Арраса, одержимые гневом и ненавистью, посвятили Живодеров в свои… ритуалы. Вот почему Лавилль-Сен-Жур — уникальное место: здесь варварство грабителей с большой дороги соединилось с безумием дьяволопоклонников. И те и другие были изгоями. Причем богатыми, что немаловажно… По сути, это была едва ли не единственная община адептов черной магии — со всеми внешними атрибутами таковой.

Бертеги вспомнил то определение, которое пришло ему в голову во время разговора с Джионелли: «мафия сатанистов». Это вполне подтверждал и рассказ Либермана. Союз Живодеров и бежавших от суда дьяволопоклонников…

— Если вы заметили, — продолжал Либерман, — у города весьма характерные очертания. По форме он представляет собой пентаграмму.

— Я заметил четыре точки на окружности, но не пять.

— Это потому, что нынешняя форма города отличается от первоначальной, — Лавилль разросся за последние века. Но в пятнадцатом веке это была просто большая деревня… Оконечность пятого луча — это собор Сен-Мишель.

— Горгульи, — прошептал Бертеги.

— Именно. Собор с горгульями… Есть тут и другие здания, архитектура которых подтверждает особую природу этого города. Например, многие старинные дома имеют подземные ходы. Обычно легенды гласят, что колдуны и ведьмы летают на шабаш верхом на метле, но в данном случае все гораздо более прозаично: в ту эпоху здешние колдуны перемещались по этим туннелям. Которые одновременно предназначались и для того, чтобы скрыться в случае опасности. В конце концов, большинство местных жителей продолжали оставаться вне закона.

— Но, я полагаю, город недолго пребывал в безвестности, — заметил Бертеги.

— О нет, конечно, нет! Обе части общины заключили между собой негласный договор: Живодеры приняли аррасских буржуа и обеспечили им защиту в обмен на их богатства. В свою очередь, новоприбывшие предоставили средства на строительство города и, некоторым образом, облагородили его обитателей. И вот примерно через три десятка лет город облекся в мантию респектабельности. В принципе, одной смены поколений оказалось для этого достаточно.

— Но, я так понимаю, несмотря на это, «обряды» продолжались?..

Либерман уже хотел ответить, как вдруг все его тело сотряс приступ кашля. Бертеги заметил, что по мере того, как собеседник говорил, голос его становился все более свистящим и даже слегка задыхающимся — несмотря на лихорадочное воодушевление, с которым доктор Либерман делился своими познаниями. Но когда Либерман замолкал, он снова выглядел так, словно находился на пороге смерти. Смерти, которая непрерывно подтачивала, грызла, истощала его, дожидаясь своего часа.

— Да, продолжались, — снова заговорил он, отдышавшись. — Сейчас мы живем, как принято считать, в обществе с высокой моралью… но дети исчезают так же легко. Полагаю, происходит как минимум четыре жертвоприношения в год — во время главных праздничных шабашей в начале каждого времени года… Но, возможно, их гораздо больше. И все вокруг знают, что здесь происходит. Но герцоги бургундские, а позже и французские короли никогда не беспокоили местных горожан. Поскольку боялись их тайной силы.