Виктор О`Рейли - Забавы Палача

– Оскар, наверное, догадывался о случившемся, – заметил фон Граффенлауб. – Он попытался поговорить со мной, но был очень растерян и разговора не получилось. Я не понял, о чем он собирался мне рассказать. То, о чем вы рассказали – это… это дикость.

– Бедный Оскар, – возразил Фицдуэйн, – поставьте себя на его место. Он наверняка что-то подозревал, но у него не было доказательств. И как он мог рассказать вам о происшедшем, не огорчив вас? А вы бы поверили ему, если бы он все-таки осмелился вам кое-что рассказать?

– Нет, – сказал фон Граффенлауб, – конечно нет. У него не было доказательств.

– А теперь Оскар мертв.

– И Феликс Крейн тоже, – мрачно вставил фон Граффенлауб. – Что происходит? Есть ли пределы у этого сумасшествия? Чего добивается этот Палач?

– Чтобы понять, чего добивается Палач, необходимо думать в иной системе измерений, – сказал Фицдуэйн. – Мы полагаем, что сейчас он заметает следы, хотя нам неизвестно, почему он это делает. Он ведет себя непоследовательно. Можно объяснить это тем, что ему необходимо устранить тех, кто может опознать его, но в то же самое время он переходит границы. Его поведение можно охарактеризовать как комбинацию холодного расчета и чрезвычайной самонадеянности. Последнее качество отличает и его команду. Она идет на невероятный риск, чтобы достичь цели. Ясно, что все они больше опасаются гнева Палача, чем нашего возмездия. Хотя, если учесть то, что нам известно о Палаче, они по-своему правы.

– В одном мы уверены: если ты оказался на пути Палача, ты в зоне повышенной опасности, поэтому мы рекомендуем вам принять меры для охраны членов вашей семьи, особенно детей. Как вы поступите с Эрикой, решайте сами. Только не говорите ей ничего лишнего. Ее забавы могут носить не только сексуальный характер. Она может увлекаться и насилием.

– У моего понимания есть пределы, – сказал фон Граффенлауб, – когда вы позвонили мне из Ленка, я распорядился об охране всех членов моей семьи, в том числе и жены. Может, она и распутная женщина, но она не убийца.

Фицдуэйн промолчал. Он взглянул на фон Граффенлауба.

– Подумайте о ваших детях, и подумайте как следует. Вам еще никогда не грозила столь серьезная опасность. Риск здесь неуместен – ведь речь идет о ваших близких – плоти и крови.

Фон Граффенлауб беспомощно пожал плечами:

– Что я могу сделать? Конечно, я подумаю над тем, что вы мне сказали, но… я не могу, не могу отказаться от жены.

– Полицейские также будут охранять вашу семью, – сказал Фицдуэйн, – но у нас недостаточно доказательств, и к тому же они не смогут охранять каждого.

– Вы уже говорили с моей женой? – вопрос фон Граффенлауба прозвучал полуутвердительно.

– А она вам ничего не рассказала?

– Она сказала, что вы поужинали вместе после вернисажа, – ответил фон Граффенлауб. – Вот и все.

– Гм, – произнес Фицдуэйн, чувствуя себя не в своей тарелке при упоминании о том вечере. Он взял себя в руки. – Собственно говоря, мы беседовали несколько раз, и недавно она была допрошена в официальном порядке сержантом Ра-уфманом. Она очаровательная, немного циничная женщина. Она все отрицает, и кажется, что ситуация ее забавляет. Ведет себя она очень естественно.

Фон Граффенлауб сидел молча, чувствовалось, что он был бы рад прекратить разговор, но в то же самое время ему было необходимо узнать всю правду.

– Остров, где я живу, – заговорил Фицдуэйн, – где находится колледж, в котором учился Руди, – это наша фамильная резиденция. Мои предки живут там с двенадцатого века. Обосноваться на острове было непросто. Он был завоеван насильно, наиболее сильное сопротивление оказал друидский культ. Члены его называли себя “жертвенниками”. Во время своих ритуалов они надевали на себя маски животных. Как и тати в Северной Индии, “жертвенники” практиковались на невинных людях, грабили, убивали их, принося в жертву своему богу. В последующие столетия были обнаружены места массовых захоронений их жертв, что, собственно” объясняет, почему остров столь пустынен в наши дни. Остров Фицдуэйна, даже в наше просвещенное время, считается проклятым местом, где не пристало жить достойному христианину.

– Я что-то читал об этом, – заметил фон Граффенлауб, – в брошюре, выпущенной колледжем. Но какое отношение имеет к происходящему этот давно вымерший культ? Ведь “жертвенники” жили более семи столетий назад.

– А вы представьте, насколько привлекательна подобная организация для молодых людей типа Руди. Независимая, могущественная и тайная. Очень подходящая организация для взбунтовавшегося подростка. И для такого человека, как Палач, это – идеальное прибежище.