Джеймс Роллинс: Линия крови

На плите в большом котелке томился и булькал соус болонезе; рядом с раковиной сушилась миска для спагетти. Тут послышалось шипение, и Грей снова взглянул на плиту. Только тут он заметил, что соус кипит слишком сильно. Никто не присматривал за его приготовлением; из котелка выплеснулась и потекла вниз густая красная жижа, с шипеньем закапала на газовую горелку.

В доме что-то не так.

И он тут же получил подтверждение этой своей мысли. Из соседней комнаты раздался громкий и яростный крик:

— ГДЕ МОИ КЛЮЧИ?

Грей уронил пакет с продуктами на разделочный столик, выключил газовую горелку и бросился в столовую.

— КТО-ТО УКРАЛ МОЮ МАШИНУ!!!

Пробежав через столовую, Грей ворвался в гостиную.

Вокруг камина — сейчас холодного и темного — была расставлена массивная мягкая мебель. Отец сидел, откинувшись на спинку кресла, лицом к окну. Некогда он целиком заполнял своим телом это кресло и восседал на нем с командирским видом. Теперь же от него осталась лишь тень, он походил на скелет.

Но силы он сохранил. Резким движением попытался подняться из кресла, но Кенни придержал его за плечи. Ему помогала небольшого росточка женщина в голубом халате и тапочках, каштановые волосы с проседью собраны в пучок. Стоя на одном колене, она держала отца за руку и уговаривала его успокоиться.

Мэри Беннинг была дипломированной медсестрой и работала в той больнице, где лежал отец. Он успел к ней привязаться. И Грею удалось уговорить ее какое-то время поработать у них в доме, ухаживать за отцом, чтобы всегда быть под рукой в самые трудные моменты. Они договорились, что Кенни будет присматривать за ним днем, до тех пор, пока Грей с Мэри не подыщут сиделку на постоянной основе, и тогда наблюдение будет круглосуточным. Стоили такие услуги дорого, но директор Кроу договорился об адекватной компенсации, страховом пособии, выплачиваемом после смерти, что помогло бы покрыть все расходы и держать отца Грея дома, а не в больнице.

— Харриет! Отпусти! — взвыл отец, вырвал руку у Мэри и едва не заехал Кенни локтем в нос.

Медсестра положила руку ему на колено, легонько сжала.

— Джек, это я, Мэри.

Только тут он взглянул на нее, на лице отразилось смущение, а потом вдруг весь так и обмяк. Память вернулась.

Мэри обернулась к Грею.

— Ваш отец видел, как вы приехали с продуктами. Увидел «Тандерберд» и вдруг страшно занервничал. Но теперь он в полном порядке. Все хорошо.

Кенни выпрямился, лицо его было мрачно. Прежде ему не доводилось видеть отца в таком состоянии. Он покачал головой и отошел в сторону.

Движение это привлекло внимание отца. Глаза его удивленно расширились.

— Кенни? А ты что здесь делаешь?

Кенни не знал, что ответить на это. Память отца была издырявлена, словно швейцарский сыр.

Но тут на выручку поспешила Мэри. Похлопав старика по колену, она сказала:

— Да он здесь уже целый день, Джек.

Отец оглядел всех присутствующих по очереди, затем откинулся на спинку кресла.

— А, ну да, конечно… помню… помню.

Но помнил ли он? Или только притворялся?

Кенни покосился на брата, глаза его словно остекленели от шока.

Добро пожаловать в мой мир.

— Пойду, пожалуй, помогу с готовкой, — сказала Мэри. Поднялась, стряхнула пыль с колена.

— А я закончу распаковывать вещи, — сказал Кенни и торопливо вышел из комнаты.

— Хорошая идея. Умыться с дороги не забудь, — буркнул отец. То было лишь жалкое эхо некогда повелительного тона. — Твоя комната наверху…

— Я еще не забыл, где она, — сказал, как отрезал, Кенни. Получилось довольно грубо — с больными, страдающими Альцгеймером, так разговаривать не принято.

Но отец лишь кивнул, вполне удовлетворенный ответом.

Как только Кенни вышел, отец наконец заметил Грея, стоявшего рядом. Смущение, читавшееся на лице, испарилось, на смену ему пришел застарелый гнев. Понадобилось две недели, чтобы отец наконец вспомнил и осознал смерть жены, и рана его еще не зажила. Он также знал о причине этой потери. Об этом он будет помнить всегда. За последние несколько недель выпало немало трудных дней, но что тут можно было поделать? Теперь уже никакие слова ее не вернут.

Раздался стук в дверь. Оба они вздрогнули. Грей напрягся, ожидая самого худшего.

А Кенни уже направился в холл и отпер дверь.

На пороге стояла маленькая фигурка в черных кожаных брюках в облипку и просторной мотоциклетной куртке, накинутой поверх серой блузки. Под мышкой девушка держала шлем.