Джеймс Роллинс: Линия крови

И все равно Аманда, перенесшая до этого два выкидыша, отказывалась успокаиваться. Она пыталась убедить себя, что потеряла тех двух младенцев — мальчика и девочку — на первых трех месяцах беременности.

А сейчас я уже перешагнула через этот рубеж — тридцать шесть недель. Все хорошо, все нормально.

Она приподнялась на локте. Муж тихо похрапывал рядом на широкой двуспальной кровати в главной каюте яхты; темная его кожа резко контрастировала с белоснежным шелковым постельным бельем. Она всегда успокаивалась в присутствии Мака, такого сильного, мускулистого, с полосками черной щетины, проступившей на щеках и подбородке. Он напоминал ей Давида Микеланджело, вырубленного из черного гранита. И, однако, ей никак не удалось побороть чувство беспокойства. Тонкие белые пальцы зависли над его обнаженным плечом. Ей не хотелось будить Мака, но если б он обнял ее сильными своими руками, сразу полегчало бы.

Ее родители — выходцы из аристократической семьи с американского Юга — хоть и с трудом, но одобрили замужество дочери: сказались современные веяния. И потом, подобное смешение кровей семье только на пользу. Она — голубоглазая блондинка, выросшая в замкнутом привилегированном мирке; он же, напротив, темноволос и темноглаз, и кожа у него черная, и детство у него было суровое, он провел его на улицах Атланты. Подобная пара — просто реклама фамильной толерантности, смотрится шикарно. Но рекламе счастливой молодой семьи недоставало одного ключевого элемента. Ребенка.

Поначалу они целый год не могли зачать. Затем выяснилось, что это вызвано бесплодием мужа, и они прибегли к искусственному оплодотворению донорской спермой. И вот после третьей попытки и двух выкидышей наконец преуспели.

Ладонь ее защитным жестом снова легла на живот.

Мальчик…

А затем снова начались неприятности. Неделю тому назад она получила загадочную записку, где ей советовали бежать, причем немедленно, и ничего не говорить семье. Там был намек и о причине, впрочем довольно туманный, однако и этого было достаточно, чтобы убедить ее пуститься в бега.

Сверху с палубы донесся шум, звук падения чего-то тяжелого. Она села, напрягла слух.

Муж перевернулся на спину, сонно протирая глаза.

— Что такое, малыш?

Аманда лишь покачала головой и прикрыла ему рот ладонью, заставив замолчать. Они предприняли столько предосторожностей, рассчитали каждый свой шаг. Нанимали несколько частных самолетов, пересекали границы по поддельным документам, петляли, меняли маршруты и вот всего неделю тому назад оказались в другом конце мира, приземлившись на узкой полоске аэродрома, на крошечном островке Эзампшн, который являлся частью Сейшельского архипелага. Почти сразу же после прилета они поднялись на борт частной яхты и пустились в плавание среди целой цепочки островов, изогнувшихся изумрудно-зеленой дугой на бирюзе морских вод. Аманде так хотелось уединения, хотелось оказаться вдали от любопытных глаз и одновременно — неподалеку от столицы Сейшел, города Виктории, на случай, если возникнут проблемы с беременностью.

По прибытии лишь капитан и два члена его команды видели их лица, но ни один не знал настоящих имен.

Казалось бы, план просто безупречный.

Тут она услышала приглушенные голоса. Разобрать слов не могла, но в интонациях звучала явная угроза. А потом вдруг грянул выстрел — оглушительный, точно удар грома.

Сердце у нее бешено забилось.

Только не теперь! Только не сейчас, когда мы так близки к…

Мак скинул простыни, на нем были только трусы.

— Останешься здесь, Аманда! — Он выдвинул верхний ящик тумбочки, достал большой черный автоматический пистолет — оружие, оставшееся после нескольких лет службы в полицейском управлении Чарльстона. Потом указал стволом в дальний конец каюты. — Спрячься в ванной!

Аманда, побледневшая и сразу вся ослабевшая от страха, медленно сползла с постели, придерживая руками огромный живот.

Мак метнулся к двери, посмотрел в глазок. Потом осторожно отворил ее, выскользнул в коридор и плотно и бесшумно прикрыл за собой, не забыв скомандовать жене:

— Запрись.

Аманда повиновалась, затем осмотрела помещение в поисках хоть какого-нибудь оружия. И остановила свой выбор на небольшом ноже для резки свежих фруктов, которые подавали в каюту каждое утро. Ножик до сих пор был липким от сока папайи. Зажав его в руке, она направилась к ванной, но на пороге вдруг остановилась. Просто не могла заставить себя туда войти. Боялась оказаться в ловушке в таком тесном замкнутом пространстве. Страх обуял все ее существо.