Марк Олден - Демон

Появилась Софи, вид у нее стал немного спокойнее и собраннее. Они сидели в гостиной, но разговор у Пенни с ней получался все же не очень хорошо. Она сидела в мягком кресле у антикварного китайского столика, обкусывала ногти и односложно отвечала на вопросы Пенни. Не имело смысла волновать ее заново, так что он начал с простых вопросов, и она постепенно раскрылась. Да, она по-прежнему ездит в Атлантик-сити раз в месяц — смотрит шоу, играет немного. Там она видела Диану Росс два раза, но любимый у нее Барри Манилов.

Идея нового сканера принадлежит ей, сказала Софи. Она работала над ним больше года и вот закончила на прошлой неделе. Давно копит деньги на собственную квартиру в Манхэттене, но цены высокие и она не знает, когда у нее будет достаточная сумма. Ей ведь с террасой хочется. И чтобы отдельная комната для мастерской. Весной она начала посещать вечернюю школу при университете Нью-Йорка, изучает французский и восприятие искусства.

Когда разговор перешел на ее отца, лицо Софи осветилось. Он гений, самый лучший в своей области. Благодаря ему она зарабатывает хорошие деньги, больше, чем если бы работала зубным техником, с чего и начинала. Осторожно выбирая слова, Пенни спросил, чего боятся она и ее отец. У Софи на глазах выступили слезы. Она долго молчала, потом ответила, что кто-то хочет их погубить. Ужасный человек. Пенни сказал — Карлайнер, и Софи помотала головой. Не он, другой человек, которому платят, чтобы он убивал людей. Человек, связанный с Карлайнером и Уорреном Ганисом.

Пенни умело притворился безразличным. Он кивнул, стараясь казаться сочувствующим но не любопытствующим, и уже собирался нажать на нее чуточку, вдруг выскочит имя, когда зазвонил телефон.

Грек. Он желает говорить с Софи. Сейчас он в «Астории», но все ленты найти не может. Необходимо поговорить с Софи, спросить, куда она их положила. Пенни передал трубку ей и наблюдал, как Софи разговаривает с отцом. На греческом. И она опять напряженная. Потом она передала трубку Пенни. Отец опять хочет с ним говорить.

— Да, Грек.

— Я вот подумал. Мы бы могли очистить для вас городской особняк, если хотите. Пропашем сверху донизу. Так же лучше, чем кого-то приводить.

Уголком глаза Пенни наблюдал, как Софи потихонечку удаляется от него. Он проговорил в телефон.

— Мне эта идея нравится. Не беспокойтесь о Вашингтоне. Я сам сделаю.

Он оглянулся через плечо.

Софи не было.

На другом конце линии Грек продолжал говорить. Что угодно, лишь бы отвлечь Пенни.

— Сделайте мне одолжение, — болтал слухач, — скажите сенатору, что был строго бизнес. Ничего личного. Черт возьми, я собираюсь голосовать за нее в следующем году.

Когда Грек начал распространяться о своих новых идеях, включая новый сканер, Пенни положил трубку так, что связь не разорвалась. Потом на цыпочках пересек гостиную и выглянул в вестибюль — Софи как раз выбиралась через переднюю дверь, ей приходилось не легко, с чемоданом в каждой руке. И атташе-кейсом подмышкой.

У обочины ждал бежевый с черным фургончик.

С работающим двигателем.

Без огней.

Задние дверцы широко раскрыты.

А кто, интересно, водитель-то. Передняя часть фургончика была ему не видна, но Пенни знал, кто за рулем. Аристотель Беллас. Говорит в радиотелефон.

Пенни отступил от лестницы и остановился спиной к стене — он слышал, как Софи вернулась в дом, схватила последний чемодан и выбежала к фургону, оставив дверь особняка открытой. Дверцы фургона захлопнулись, он отъехал. Это все к вопросу о том, можно ли доверять слухачам.

В гостиной он сел в кресло, еще теплое после Софи, и разложил на столике предметы из атташе-кейса.

Первый предмет.

Номер «Интернэшнл Геральд Трибюн», сложенный на третьей странице, заметка из трех параграфов обведена красным.

Следующий — целый клад. Черная книжица Грека с телефонными номерами и адресами, для слухача серьезная потеря.

Далее три дешевых блокнота, такие должны стоить не больше девяноста центов каждый.

Отложив блокноты, Пенни пролистал черную книжечку, отыскивая имя некой вашингтонской проститутки по вызову. Вот она, Андреа Паган. Если живешь в Вашингтоне и следишь за слухами, то обязательно знаешь Андреа. Она считалась сейчас первой, и с ней желали провести время многие конгрессмены, адмиралы в отставке, влиятельные лоббисты и крупные чиновники. Девятнадцать лет, получерная-полуфилиппинка и очень страстная, с богоданным талантом к извращениям.

Интересно, что подумал бы Грек, если б узнал, что как раз из-за его последней сексуальной встречи с Андреа Фрэн Маклис знает о прослушивании. В тот раз Аристотель Беллас по рассеянности оставил копии сенаторских записей. А проститутка показала их другому клиенту, представителю от Северной Каролины. К счастью, представитель был другом Фрэн Маклис и к тому же нуждался в ее голосе по табачному законопроекту. Сенатор получила предупреждение, а представитель — столь нужный ему голос. И хотя Грек свои ленты вернул, кошка уже выскочила из мешка — благодаря Андреа Паган.