Сюзан Айзекс - После всех этих лет

— Что?! — я, должно быть, закричала, потому что Денни повернулся и посмотрел на меня.

— Этот Гевински знает, что между Алексом и Ричи были скверные отношения. Алекс не работал, пил, баловался наркотиками…

— Это изображает его, как черт знает какого подонка! Но он не такой! Он совершенно нормальный мальчик из богатой семьи с некоторыми увлечениями.

— Очевидно, сержант опросил несколько человек, которые подтвердили, что Алекс был очень зол на Ричи за то, что тот ушел из дома и бросил тебя. И потом…

— Не щади меня, Касс.

— Кажется, однажды Ричи урезал содержание Алекса. Алекс был близок к разрыву с ним. Жизнь будущего легендарного исполнителя рока нелегка. Сержант Гевински предполагает, что Алекс очень боялся, что Джессика наложит лапу на деньги Ричи и что временное сокращение дотаций перейдет в постоянное — особенно, если у них с Ричи появится ребенок.

— Но ведь Алекс был в Нью-Гемпшире, когда это случилось.

— Алекс сказал, что был в Нью-Гемпшире. А сержант уверен, что он был в Нью-Йорке. Алекс утверждает, что был один, сочиняя в ночь убийства у себя дома новую песню. Он согласился, что не прилетел самолетом из Бостона в Нью-Йорк, как он заявил первоначально. Он сказал, что ехал на попутной, но надеялся, что ты возместишь ему стоимость билета на самолет. Все, что он помнит об этой поездке, что водитель оригинальной спортивной машины был с бородой. Другими словами, неопровержимых доказательств того, что Алекс был в Нью-Гемпшире, когда убили Ричи, нет.

Чтобы сын убил своего отца из-за денег? В жизни, как и в художественной литературе, такие убийства совершались. Я знала это.

Но, черт возьми, только не моим сыном Алексом!

— Убирайся с дороги, черт побери, — закричала я Денни. — Что я сказала?!

— Остынь, — сказал Денни таким умиротворяющим тоном, что мне захотелось закричать.

Владелец ресторана появился в дверях кухни.

— Успокойтесь, — повторил он.

Голос его был слишком громким, чтобы успокоить, и выдавал в нем провинциала.

— Не лезьте, — прорычала я. — Вы оба!

Доля секунды потребовалась Денни, чтобы сделать знак владельцу ресторана, понятный, быть может, только сообщникам. Тот, пройдя за спиной, Денни, запер дверь и, положив ключ в карман, вернулся на кухню, бросив, проходя мимо меня торжествующее «Ха!».

— Ты не вернешься на Лонг-Айленд, — сказал мне Денни.

— Именно это я и сделаю. Пусть он откроет дверь. Сейчас же.

Возможно, я говорила, как сельская учительница. И все же совсем не обязательно было так грубо обрывать меня:

— Заткнись, Рози.

— Сам заткнись, ты, вонючка! Ты думаешь, я позволю, чтобы моего мальчика упрятали в тюрьму за преступление, которого он не совершал?

— Минутку подожди…

Он схватил меня за руку. Я вырвала ее.

— Ну, хорошо. Полминуты. Разве ты не поняла, куда клонит Гевински? Это же ловушка! Я считал тебя более сообразительной.

— Я и так сообразительная.

— Нет. Если бы ты была умнее, ты бы поняла, что это именно то, чего этот болван от тебя ждет. Подумай!

Положив руку мне на спину, он подтолкнул меня вглубь комнаты, туда, где стоял большой длинный стол. За ним была ширма, на которой были изображены деревья, горы, птицы, дети и еще какие-то люди, похожие на китайцев. От нее веяло спокойствием.

— Сядь, — приказал он мне, — и слушай, У Гевински нет ничего против Алекса.

— Но Алекс соврал, сказав, что прилетел самолетом из Бостона.

— Святая простота! — воскликнул Денни. — И за это он должен получить смертный приговор?

Я даже изобразила какое-то подобие улыбки.

— Я объясню тебе, что происходит. Уверен на сто процентов, что Гевински перехватывал все твои, телефонные разговоры. Возможно, он даже следил за Алексом и Беном, чтобы выйти прямо на тебя. Не получилось. Но, когда ребята отправились ужинать к мистеру Хигби, его внезапно осенило — что ты и она…

— Что?

— …две толстозадые подружки.

Вчерашний соевый соус оставил на скатерти пятно. По всей вероятности, это был соус к рыбе.

— Потому-то он и заходит к ней, якобы затем, чтобы получить некую информацию. А затем как бы ненароком роняет, что считает убийцей Алекса, прекрасно понимая, что лучший способ раскрутить тебя, это начать угрожать твоему ребенку — ты примчишься в Шорхэвен первым же поездом, умоляя арестовать тебя.

Я грызла ногти, слушая его, пока Денни не отвел мою руку ото рта.

— Посмотрим на это с другой стороны. Предположим, в свое время Алекс баловался наркотиками. Совсем немного, в одном из старших классов. Тем не менее, это будет отягчающим обстоятельством, если дело дойдет до полиции. Ты не считаешь, что это пришло ему в голову, когда Гевински буквально следовал за ним по пятам? Не допускаешь, что он мог бы и мне намекнуть об этом?