Эрик Ластбадер - Цзян

— А если у него к нам деловое предложение?

— О, у него есть предложение, не сомневайся, — сказал Сойер, откидываясь в кресле. — Давай уклончивые ответы, Питер. Это, я думаю, самая верная тактика. Цунь будет настаивать на скорейшем заключении сделки. Крайним сроком он назначит, по-видимому, понедельник, когда открывается биржа. Но даже если его предложение будет звучать заманчиво, ты сразу не соглашайся. Если мы решим, что оно заслуживает интереса, мы все равно будем тянуть до самого последнего — до воскресного вечера, — прежде чем покажем, что заинтересовались его предложением. В этом случае мы, без сомнения, сможем выторговать для себя лучшие условия, чем те, на которые пришлось бы согласиться сейчас.

И вот теперь, наблюдая, как Цунь наливает в чашки крепкого, подслащенного чая, а в стаканы — виски, Питер Ынг мучился. Пища, которую он только что проглотил, хотя и легкая, лежала у него в желудке свинцом. Он сделал три глубоких вдоха и, отхлебнув горячего, сладкого чая, почувствовал себя лучше.

— Мистер Ынг, — начал Цунь Три Клятвы, — ваши фирмы и моя никогда не сотрудничали. Об этом все знают. В тех сферах, где наши интересы пересекались, мы всегда были непримиримыми конкурентами. Но до вражды никогда дело не доходило. Поправьте меня, если я неправ.

Его пауза осталась без ответа. Цунь Три Клятвы удовлетворенно кивнул, довольный.

— Наши торговые дома всегда были сильными конкурентами по множеству причин, и наша гибкость — не последняя из них. Ведь повсеместно и повседневно требуется смена деловой политики. Особенно здесь. За последние десять лет мы все были свидетелями целого ряда всплесков и в политике, и в бизнесе, которые буквально преобразили Гонконг. И они же изменили наше видение будущего. Уход Маттиаса и Кинга тоже вызовет изменения, пожалуй, не очень приятные для всех нас.

— Это точно, — согласился Ынг. — Во всяком случае, на ближайшее будущее для всех деловых людей Гонконга последствия будут катастрофическими.

К удивлению Ынга, Цунь улыбнулся.

— Ну, возможно, и не для всех, мистер Ынг.

— Простите, я вас не совсем понял. Питер напрягся, пытаясь понять все нюансы, скрытые в последних словах собеседника.

— Я готов поделиться с вами секретной информацией, — сказал Цунь Три Клятвы. — Но прежде был бы признателен, если бы ваш тай-пэнь представил свидетельство своей искренности.

— Разве мое прибытие сюда по первому вашему требованию не является таковым?

— Возможно, — ответил Цунь, но тон его голоса говорил о том, что он так не считает. — Однако я бы хотел знать, пожелает ли Эндрю Сойер рискнуть многим, чтобы загрести в ближайшие месяцы в полном смысле этого слова кучу денег.

Ынг задумался на мгновение, вспоминая данные ему инструкции.

— Деньги, — сказал он, — есть источник нашего процветания. Только мертвый и уже зарытый в землю бизнесмен не хочет делать деньги. Тем не менее, с годами учишься обуздывать, так сказать, жажду наживы, вырабатывая в себе мудрую осторожность.

Сказать так, - подумал Цунь Три Клятвы, — значит ничего не сказать. Однако и это говорит мне о многом . Отсюда и будем исходить. Когда река встречает на своем пути скалу, она меняет русло.

—Конечно, — сказал он. — Кредо богатого человека: умеренность, выдержка и терпение. Я понимаю. — Он взглянул на часы, стоявшие на письменном столе. — Но я вижу, мы с вами засиделись. В мои намерения не входило надолго отрывать вас от дел. Пожалуйста, примите мои извинения.

Ынг запаниковал. Он понял, что его выставляют за дверь. Он понял также, что если он вернется к Сойеру с пустыми руками, когда маячила выгодная сделка, ему завтра же будет вручен красный конверт с выходным пособием. Будь ты трижды доверенным человеком компании, — тай-пэнь никогда не простит тебе такого ляпсуса.

— Почтенный Цунь, — сказал он, пожалуй, немного поспешно, — мне кажется, я не совсем ясно выразился. Вы должны извинить меня. Я не так скор на ногу, как мой тай-пэнь. Мои родители были медлительными и терпеливыми людьми, и меня они воспитали в том же духе.

Клянусь Восемью Бессмертными Пьяницами, - подумал Цунь, — да он настоящий златоуст. При виде такой смиренности любой гвай-ло полез бы в карман за мелочью, чтобы подать ему на пропитание.

—Терпение — прекрасное качество, — заметил он небрежным тоном, чтобы показать, что не обиделся, но когда у нас на доске возникает кай хо, мы должны мгновенно заполнить этот пробел, иначе нас обыграют.