Эрик Ластбадер - Зеро

Найдя то, что искал, Удэ наклонился и срезал грибы перочинным ножом. Он тщательно очистил с них грязь, потом отправил грибы в рот и принялся сосредоточенно жевать.

Действие было почти мгновенным. Удэ почувствовал, как кровь струится по жилам. Ощутил дрожь внизу живота, будто тонкие пальчики гейши перебирают струны самисена. Время выплескивалось через Третий Глаз.

Он начал напевать на ходу. «Сайонара Но Осеан». Мелодия была в моде больше года назад, но ему почему-то запомнилась. Звуки громом отдавались в голове, потом еще долго кружились в воздухе, будто пар от дыхания морозным утром. Отзвучав, они разлетались на тысячи осколков, как хрустальные бокалы на кафельном полу.

Солнечный свет обволакивал Удэ, он был вязким и прилипал к телу нежными согревающими шариками. Удэ кивнул и снял свою черную рубашку-поло.

Синие, зеленые и черные фениксы поднимались из малиновых языков пламени. Их изображения двоились. Широко расправив крылья, птицы выгибали шеи, заглядывая друг другу в глаза. Под породившим их пламенем свернулась кольцами толстая змея, полускрытая валуном и листвой. В широко раскрытой пасти виднелись острые зубы и раздвоенный язык, всевидящие глаза змеи напоминали драгоценные камни.

Обнаженный по пояс Удэ продолжал идти вперед. В такт его движениям перекатывалась ирезуми - традиционная татуировка членов якудзы. Игра мышц напомнила ему о Масаси Таки. Масаси совсем помешался на тренировках. Нередко они с Удэ часами упражнялись вдвоем, пока даже мускулы Удэ не начинали ныть. В такие моменты Масаси пугал его, Удэ, не боявшегося никого на свете.

Обессилев, Удэ прекращал тренировки и смотрел, как продолжает работать Масаси. Глядя на его блестящее от пота тело, Удэ ловил себя на мысли, что Масаси не человек. Его выносливости хватило бы на десятерых.

Но вот Масаси заканчивал тренировку и, взяв длинные мечи, они проходили на маты додзе, чтобы оябун мог поупражняться в искусстве кендо. Удэ только защищался. Похоже, с каждым новым выпадом Масаси становился сильнее. Он был непобедим.

А на лугу из уголков рта Удэ изливалась морская пена. Увидев очередную, ее порцию, Удэ рассмеялся. Наконец он понял, что пузырьки — это слова.

Он разговаривал с толстяком Итимадой.

— Ты только подумай, — услышал он свои слова. — Ведь документ Катей — это все.

— Я знаю лишь то, что мне приказал сделать Масаси, — отвечал толстяк Итимада.

— Здесь был Филипп Досс, — продолжал Удэ, не обращая на него внимания. — Филипп Досс украл документ Катей. Он попал сюда с чьей-то помощью, нэ? После того как ускользнул от меня в Японии. И вот здесь, на Мауи, его кто-то убивает. Кто-то. Не я и никто другой из людей Масаси Таки. Тогда кто же его убил, Итимада? Ты тут всех знаешь. Вот посмотри. — Он протянул толстяку фотографию Майкла Досса. — Ты его видел? Это сын Филиппа Досса, Майкл. Он был здесь?

— Сына здесь не было, — сказал Итимада, подумав про себя, что сын очень похож на отца.

— Нет? Ты уверен? Может быть, Досс передал ему на хранение документ Катей?

— На островах его не было.

Удэ злобно рассмеялся. Его темные зрачки неестественно расширились.

— Может быть, ты уже не справляешься со своими обязанностями? — Он недобро ухмыльнулся. — Поэтому-то тебя и выслали сюда, не так ли?

— Ты здесь всего лишь сутки, — сказал толстяк Итимада, — и думаешь, что тебе все известно.

Но это замечание задело его. Он не любил, когда ему напоминали о причине его отъезда из Японии.

— Семь лет, — насмешливо произнес Удэ. — Проживи я тут семь лет, я создал бы такой клан, что ребята в Японии только диву бы дались. Даже подумал бы о том, чтобы оставить себе такой подарок, как документ Катей. — Его усмешка превратилась в гримасу. — Но ты настолько глуп, что тебе это даже в голову не пришло, так ведь, Итимада?

Толстяк промолчал, зная, что Удэ пытается заставить его признать свою вину. Если гавайцы проговорились, Масаси мог догадаться о его намерениях. Но без улик он ничего не сделает. Сейчас Итимаду спасло умение владеть собой. Чтобы убрать его с этого поста, Масаси нужен повод. Вот за этим-то Удэ и приехал: найти повод. Масаси знал, что сделать это будет непросто, вот он и послал Удэ. Если толстяк оскорбится и нанесет ответный удар, Удэ может совершенно безнаказанно его убить. Ни один член его островного клана и слова не скажет. Поэтому толстяк предпочел сохранять спокойствие.

— Я не виню тебя за то, что ты обо всем умолчал, — продолжал Удэ, — я бы и сам так поступил. Видишь ли, разница между нами в том, что я постарался бы воспользоваться своим положением изгнанника. Я бы вышел из-под контроля Токио. Земли здесь много. Тут Соединенные Штаты, где ничего о нас не знают. Богатые, девственные места. Собирай себе урожаи. Здесь можно сделать себе не только имя, но и огромное состояние. Да! — Лицо Удэ окаменело. — Ты ведь был знаком с Филиппом Доссом, нэ?