Эрик Ластбадер - Шань

С каким ликованием в этот день жители древней столицы Китая приветствовали Мао! Великого вождя Мао! Что же касается невысокого человека, скромно шагавше го в конце цепочки новых китайских лидеров, то немногие знали его в лицо. И уж вовсе никому не было известно, как его зовут.

Услышав треск автоматных очередей, а затем увидев Неон Чоу, бегущую назад с причала, Цунь Три Клятвы поспешил к ближайшему таксофону вызвать полицию. Он уже не сомневался, что стрельба доносится с его джонки, и мысленно приготовился к самому худшему.

В ту ночь за дежурным пультом местного полицейского управления сидел один из дальних родственников Цуня, и поэтому тай-пэню не пришлось долго ждать. Спустя считанные минуты после звонка он уже находился вместе с четырьмя полисменами на борту служебного катера, петлявшего среди хитросплетений плавучего города.

Цунь стоял на самом носу катера, нервно переминаясь с ноги на ногу. За его спиной полицейские проверяли свое оружие столь же профессионально, как это делали менее чем за полчаса до того трое молодых японцев, членов дантай.

Капли дождя чертили косые штрихи на темной воде, барабанили по бортам джонок и катеров. Цуню то и дело приходилось протирать глаза, чтобы лучше видеть. Он заметил Джейка, который сгорбившись сидел рядом с каким-то продолговатым предметом, в темноте походившим на длинный сверток.

— Оставайтесь здесь, — прошипел один из полицейских, после того как Цунь вполголоса сообщил, что узнал Джейка.

Он уже дал своим спутникам описание внешности членов семьи, которые должны были быть на джонке: Джейка, Блисс и Чжилиня.

— Блисс! — воскликнул он и упал на колени, узнав девушку в темном предмете, который Джейк прижимал к себе. — О, моя боу-сек!

Трясущимися пальцами он бережно убрал волосы с ее лба. Когда он отнял руки от ее лица, то обнаружил на ладони кровь.

— Джейк, — еле прошептал он. — Джейк!

— Ей нужен врач, дядя.

Лицо Джейка было белым, как мел. Его полуприкрытые глаза, обычно полные внутреннего огня, казались бесцветными и потухшими.

— С тобой все в порядке, племянник?

— Да, — Джейк настолько обессилел, что мог говорить только шепотом.

— А что с Цзяном?

Джейк моргнул.

— Моего отца, — начал было он, глядя в глаза Цуня, но запнулся и повторил, — моего отца больше нет в живых.

— Злые духи предрекли сей день! — Цунь судорожным движением протянул руки к приемной дочери. То был инстинктивный, но от этого не менее значительный жест. Теперь, когда семья уменьшалась, каждый ее член становился еще более драгоценным для старика. — Ты видел убийц, Джейк? Ты видел их?

Джейк кивнул.

— Да, я наткнулся на них внизу. Их было трое, вооруженных автоматами. — Он покачал головой. — Они хорошо знали свое дело. Настоящие профессионалы. Я полагаю, что они из дантай.

Он не стал вдаваться в подробности. Что он мог рассказать дяде об утрате ба-маака ? Как объяснить необъяснимое? Откуда взять слова, чтобы выразить непосильное бремя вины, придавившее его к земле? Он верил, что ба-маак предупредил бы его заранее о готовящейся попытке покушения или, по меньшей мере, помог бы расправиться с убийцами, прежде чем они успели бы тронуть Блисс. Он еще крепче прижал ее к себе.

— Ей нужен врач, дядя, — повторил он. — Мы должны доставить ее в больницу как можно скорее.

— Я прибыл на катере вместе с полицией. Они отвезут ее на берег, как только управятся со всем здесь.

Цунь поднял голову, вопросительно глядя на полицейских, поднявшихся на палубу из обоих люков.

— Три трупа, — промолвил один из них. Другой деловито строчил что-то в блокноте. — Все в крови. Разрушения такие, точно они старались разнести автоматным огнем все судно.

— Три человека? — переспросил Цунь. — Кто они?

Поскольку полицейский молча и безучастно смотрел на него, он перевел взгляд на Джейка.

— Кто они?

— С ответом на этот вопрос придется обождать, — сказал тот же полисмен. — Мы не обнаружили при них ничего, что помогло бы идентифицировать их личности.

О, боги, боги, — подумал Цунь. — Зачем я трачу время на бесполезные разговоры с этими тупыми и продажными слизняками? Они не знают ровным счетом ничего, а если бы и знали, то все равно не сказали бы мне. Он поднялся с колен, изо всех сил стараясь овладеть своими чувствами.