Эрик Ластбадер - Белый ниндзя

— Извини, — обратился к нему Барахольщик. — А я-то чем могу тебе здесь помочь?

— Страховка, — пояснил Нанги. — Нельзя недооценивать Икузу. Совершенно ни к чему, если «Нами» начнет сейчас вмешиваться в мои дела.

Барахольщик проиграл вторую игру. Нанги увидел его расстроенное выражение лица и спросил:

— Что тебя печалит?

— Киллан Ороши не так проста, как мне показалось сначала. Она не пешка, а скорее шальная карта. Никогда не поймешь, то ли ее действия хорошо продуманы, то ли совершенно спонтанны.

— А каким боком это касается меня?

— Не знаю точно, — ответил Барахольщик, — но мне кажется, что это не только неосторожность со стороны Икузы — затевать с ней шашни. Мне кажется, что у него с ней роман, вопреки желанию ее отца, которого она открыто презирает. Но порой я думаю, не держит ли она сама Великого Икузу за болвана.

— Это было бы очень интересно, — откликнулся Нанги, — но для такого рода расследования требуется время, а до подписания документов о слиянии с «Накано» его почти не остается. Икуза работает быстрее, чем я мог вообразить. Он уже все согласовал с юристами. Так что продолжай наблюдение за Икузой. А твое предположение насчет дочки Кена Ороши хотя и очень интересно, но использовать дружбу Икузы с Кеном Ороши для подрыва репутации нашего «друга» мне бы не хотелось.

— А что делать? Икуза не игрок, — сказал Барахольщик. — У него нет долгов, он не берет взяток, свои советы раздает бесплатно. Не женат. Очень осторожный человек.

Нанги покачал головой.

— Не смешивай внешнее впечатление от человека с его сущностью. Кузунда Икуза очень умен, он использует добродетель, как каракатица темную жидкость, чтобы прикрыть свое маневрирование. И вдруг по какой-то причине затевает интрижку с дочерью Ороши. Это действие не осторожного человека, а человека настолько ослепленного своей властью, что он считает, будто ему все позволено.

Барахольщик обошел машину со стороны, поколдовал над ней, — и Нанги увидел, как открылась дверца, откуда Барахольщик забрал несколько фишек. Вот оно что, подумал он. Жульничает?

— И все-таки, — сказал Барахольщик, закрывая дверцу, — у меня такое чувство, что мы что-то упустили или смотрим под неверным углом зрения.

— Со смертью императора, — сказал Нанги, — власть «Нами» возросла тысячекратно. Они становятся опасными для Японии. То, что они с такой легкостью подмяли меня под себя, является еще одним доказательством этого. И я хочу постараться дискредитировать их. Если нам удастся свалить Икузу, «Нами» последует за ним.

— Ты уверен, что мы поступаем правильно? — спросил Барахольщик.

— Что касается «Нами», — ответил Нанги, — то эта организация не служит ни Японии, ни императору. Вот в этом и есть корень ее могущества. Ее единственная функция состоит в том, чтобы упрочить свою власть. Но время идет, и теперь у меня создается впечатление, что они из кожи вон лезут, пытаясь подкормить эту пустую власть. Сильнее всего язычок пламени клонится тогда, когда свеча эта существует сама по себе, а не для того, чтобы освещать кому-то путь. Надо на нее кому-то дунуть.

— Тем не менее, и правительство, и деловой мир склоняются перед их приказами.

Нанги презрительно фыркнул. — Таково лицемерие современного общества. Люди страшатся неизвестного будущего, и трудно сказать, как сложатся судьбы Японии при новом императоре. «Нами» эксплуатирует нестабильность нации. Эти люди, как стервятники, слетаются на запах падали.

Барахольщик проследил за полетом шарика над вертикальным полем.

— Пожалуй, ты прав, и «Нами» — действительно наша главная мишень, — сказал он. — Но я никак не могу настроиться на борьбу с ними, пока не разберусь в таинственной связи, существующей между Икузой и Кил-лан Ороши.

— Не мне тебя учить, как работать, — сказал Нанги, — но будь осторожен. Эта организация чрезвычайно опасна. Они поставили себя над законом. Вомни, ты мне дорог, и я не хочу, чтобы тебя пристукнули в темном переулке.

Барахольщик закончил игру, имея на руках уйму фишек. Как говорится, сорвал куш.

Дэвид Брислинг наблюдал, как шеф говорит по телефону, и мучился ревностью. Вот подлая японская сучка! Все здесь идет наперекосяк с тех пор, как она втерлась в доверие к Дугласу Хау. Он пытался задавить в себе демона ревности, но не выдержал и окрысился на Шизей, когда та выплыла из кабинета шефа:

— Почему меня не было на совещании? Как помощник сенатора, я должен был присутствовать!