Эрик Ластбадер - Белый ниндзя

И сердце его дрогнуло, и он заплакал, чувствуя, как горькие слезы катятся из его глаз, замерзая на ресницах, щеках и губах. И они все катились и катились, будто все его существо состоит из одних только слез.

Наконец они иссякли. Наступила тишина после бури чувств.

И пустота.

Замерзшие слезы все еще сковывали его лицо, и Николас опять начал падать сквозь серо-голубую дымку. И он падал, падал...

Пока наконец Смерть не пришла и не заявила на него свои права.

— Если бы добродетель была сама себе наградой, — говорил Тандзан Нанги Барахольщику, — то она не была бы человеческим качеством. Ею обладали бы только ангелы.

Шум и гам в зале игральных автоматов был просто оглушающий. Это хорошо. Барахольщик был уверен, что подслушать их разговор практически невозможно.

— При чем здесь добродетель? Я говорил тебе о Кузунде Икузе, — заметил Барахольщик.

— Я тоже о нем говорю. Икуза так старается выглядеть добродетельным, потому что это ему выгодно.

— А как насчет «Нами» в целом? — спросил Барахольщик.

— Было бы очень интересно изучить мотивы людей, находящихся на вершине власти и проповедующих чистый альтруизм. Все слишком чистое у меня лично вызывает сомнения, тем паче добродетель — явление довольно противоестественное для человека и обычно дающееся ему с большим трудом.

За окнами шел дождь. Они находились в большом зале игральных автоматов в сверкающем огнями рекламы районе под названием Гиндза. Этот зал открыт круглые сутки, и здесь вечно толпятся любители поиграть в пачинко — национальную японскую игру. Здесь всегда шумно, светло и душно от такого скопления азартных мужчин. Барахольщик часто приходил сюда. Игра помогала ему сосредоточиться на решении сложных задач, связанных с его рискованной профессией.

— Я передал твою дискету с записью вирусной атаки кому надо, — сообщил Барахольщик.

— Ужасно неприятная вещь. Мои люди не могут ничего понять, — сказал Нанги.

Барахольщик кивнул: — Я беру на себя установление источника вируса. Но, должен признаться, задачка не из легких. Почерк совершенно незнакомый.

Хотя в зале было много свободных автоматов. Барахольщик ждал, когда освободится тот, на котором он всегда играл. Пачинко во многом похожа на американский пинбол, только на новейший вариант, в котором используются все чудеса техники, включая даже миниатюрный телевизор, по которому игроки могут смотреть их любимые передачи во время пауз, когда подсчитываются очки.

— Я всегда играю на шестой машине в седьмом ряду, — сказал Барахольщик, показывая свое излюбленное место. Там какая-то пожилая дама заканчивала свою последнюю игру. По-видимому, она была здесь уже давно, переходя от машины к машине.

— К Жюстине Линнер охрана приставлена? — спросил Нанги, наблюдая, как Барахольщик готовится к игре. У него была только одна фишка, и Нанги подумал: неужели он так уверен в себе, что не набрал сразу побольше фишек у кассира? Выигрыш дает до трех фишек непосредственно из машины.

Барахольщик положил руку на рычаги машины, кивнул.

— Не беспокойся. Приставил к ней своего лучшего парня. Хана Кавадо.

— Это всего лишь мера предосторожности, — пояснил Нанги. — Но поскольку мы не знаем, что у того тандзяна на уме, лучше поберечься. Боюсь, как бы с ней чего не случилось.

Барахольщик кивнул. Он начал игру и сразу же выиграл — правда, немного — только одну фишку. Начал по новой.

— Возвращаясь к Икузе, хочу тебе сообщить, что видел его с Киллан Ороши. И могу сразу сказать, что ничего добродетельного в их отношениях нет.

Нанги фыркнул: — Еще одно доказательство иллюзорности абсолюта.

— И еще маленький нюанс по поводу взаимоотношений Икузы и Кена Ороши. Ороши старше его на двадцать лет, а спину гнет при поклоне, не ленится.

— Положение дел на «Накано Индастриз» весьма печально, — пояснил Нанги.

— Да, слыхал.

— Тебе повезло, — заметил Нанги. — Ороши изо всех сил старается, чтобы никто не узнал об этом. Честно говоря, не знаю, как ему удается удержать компанию на плаву. Все, что у него есть, — это первоклассный научно-исследовательский отдел. Я отдал бы левую руку, чтобы заполучить его ребят. И именно это навело меня на мысль, когда Икуза стал загонять меня в угол. После слияния я надеюсь довольно скоро завладеть контрольным пакетом акций «Накано». Таким образом, я получу прекрасный дополнительный персонал и три тысячи квадратных футов лабораторной площади. Все это позарез необходимо «Сфинксу». И, что самое главное, мне это не будет стоить ни иены.