Эрик Ластбадер - Вторая кожа

«Я не просто один из многих. Я свободный человек». Вот откуда идет мода на татуировки, проколы, на выжигание клейм. И все ради того, чтобы казаться личностью, хотя бы и внешне.

В район Канда они въехали под отдаленный рев мотоциклов. Джи Чи появился из темной улочки, которая проходила возле Музея криминалистики. Он внимательно осмотрел пустынные тротуары и поманил Мика. Тот вышел из автомобиля и последовал за ним, держа Хоннико за руку. В темноте и тишине улочки каблуки ее туфель стучали неестественно громко.

Джи Чи включил мощный электрический фонарь и повел их в глубь улицы. Они миновали два гигантских мусорных бака, выглядевших так, как будто их не опустошали уже годами. Между баками раскинулся небольшой лагерь бездомных, под металлической решеткой горел костер. Бездомные — по крайней мере те из них, кто не спал на своих лохмотьях, — взглянули на прибывших воспаленными, безразличными глазами. От бездомных исходил стойкий дух алкоголя и немытых человеческих тел.

Мик не поспешил пройти мимо этой компании, заткнув нос и задержав дыхание, как поступило бы большинство других людей на его месте. Наоборот, он замедлил движение, пытаясь получше их рассмотреть. Леонфорте скорее перерезал бы себе глотку, чем признался в этом, но бродяги были ему ближе и роднее, чем члены Дай-Року. Те были жителями престижных кварталов города, той его части, которой когда-то правили сёгуны и их даймио. Мик же был выходцем из кварталов бедноты, тех темных, безобразных уголков, где слово «человечность» являлось пустым звуком. Эти кварталы были язвами на теле города, а дети там росли без света и какого-либо присмотра.

— Мик, пойдем! — поторопил его Джи Чи. — Сейчас не время для социологических исследований.

Они двинулись дальше, пока не дошли до тупика. Дорогу загораживала примыкающая к музею, покрытая грязью и копотью бетонная стена. Направив на нее луч фонаря, помощник Леонфорте осветил фигуру человека, который сидел, прислонившись спиной к стене. Поза его выглядела очень естественно, и сперва Мику показалось, что он просто спит. Но, присмотревшись повнимательней, Мик заметил что конечности у мужчины окоченели, а пальцы распухли. Потом, когда луч фонаря упал на его лицо, все увидели, что он неестественно бледен.

— Боже мой, — выдохнул Леонфорте. — Да это Нгуен!

Помощник кивнул:

— Да, правильно, это Ван Трак, человек, который взял у американца Мак-Найта мини-диск с данными Киберсети. — Джи Чи по-прежнему направлял луч фонаря на труп. — Мы искали его с того времени, как он передал диск Хоннико.

— Как он тебе тогда показался, в порядке? — спросил Мик, осторожно обходя тело, от которого уже шел запах разложения.

— По-моему, да, — ответила Хоннико. — Он казался вполне спокойным. Пожалуй, даже хладнокровным, но ведь я до того не знала его.

— Ты, кажется, был единственным, кто знал его, — сказал Джи Чи, обращаясь к Мику.

— Это верно. Я завербовал Нгуена в Сайгоне. Он был идеальной кандидатурой — продажный, за деньги мог сделать все, что угодно. — Он посмотрел на Джи Чи: — Как его убили?

— Откуда я знаю. Когда мы нашли его, я тут же позвонил тебе. Его никто не трогал.

Леонфорте подошел поближе и носком ботинка свалил тело на землю. Поднялась волна страшного зловония.

— М-м! — вырвалось у Хоннико, однако она не двинулась с места.

Мик взглянул на нее. Вроде бы Хоннико была не из тех женщин, которых могло бы стошнить при виде трупа. Она повидала виды. Хотя, конечно, не такие, как он, воевавший во Вьетнаме, где чудовищная жестокость вошла в норму.

Леонфорте ногой переваливал труп, пока не осмотрел его со всех сторон.

— Он погиб не от пули, ножа или удавки.

— Его могли задушить просто руками, — сказала Хоннико.

— Только не его, — ответил Мик. — Он никогда никого не подпустил бы к себе так близко.

— Даже женщину?

— Особенно женщину, — ответил Мик. — Старина Нгуен не менял объектов своих сексуальных привязанностей. Они у него были одними и теми же — юные мальчики. И, уж конечно, он не позволил бы никому из них себя задушить.

Мик еще раз перевернул труп так, чтобы тот лег лицом вверх. Потом знаком указал Джи Чи посветить получше и присел на корточки. Чувствуя, как к горлу подкатывает комок, он старался дышать через рот. Внимательно осмотрев лицо убитого, он сказал:

— Знаете, мне кажется, нашего приятеля утопили. Видишь, здесь и вот здесь следы вздутости, как будто он некоторое время пробыл в воде.

— Ты хочешь сказать, что кто-то утопил его, а потом притащил сюда? — спросила Хоннико. — Но зачем?