Эрик Ластбадер - Глаза Ангела

— Но даже если она и попросила о помощи, кто отзовется? Дураков нет.

— Н-да. — Марс почесал в затылке. Всмотрелся в значки перед собой, словно собирался предсказать по ним судьбу, затем взял небольшой дневник, служащий для внутренних записей, открыл его, прочел вслух: «Американская дипломатическая миссия вылетает в Москву».

— Так что в этом особенного? Американские дипломаты постоянно летают в Москву.

— Так-то оно так, только эта миссия отличается от других. И знаете, чем? Тем, что она вылетает из Токио, а именно в Токио «Белая Звезда» послала сигнал о помощи.

Капитан Николаев пожал плечами.

— Не вижу ничего необычного. Простое совпадение. Марс, не отвечая, положил дневник обратно, посмотрел на капитана, спросил:

— "Волга" Пономаревой под наблюдением?

— Да.

— Если вдруг машина тронется с места, я хочу, чтобы вы немедленно мне об этом доложили. Если я буду спать, разбудите меня, понятно?

— Будет сделано.

К гостинице «Россия», огромному двадцатиэтажному зданию неопределенного стиля, — советские архитекторы хотели, видимо, сделать гостиницу в стиле модерн, но у них не очень-то получилось, — можно было выйти по улице Разина, и именно по этой улице шла Ирина Пономарева. Войдя через главный вход в гостиницу, она, как ее научила Татьяна, подошла к почтовому отделению и спросила, нет ли писем на имя госпожи Куйбышевой. Работница почты дала Ирине письмо. Взяв гладкий белый конверт, она поднялась по лестнице и вошла в один из ресторанов на втором этаже. Быстро пройдя в женский туалет, Ирина закрылась в одной из кабинок и вскрыла конверт. Пока женщина читала письмо, сердце ее так сильно билось от волнения и страха, что она удивлялась, почему его стука не слышат другие посетительницы туалета. Дважды внимательно прочитав письмо и запомнив его наизусть, она, опять же выполняя указания Татьяны, разорвала письмо и конверт на мелкие кусочки и выбросила их в унитаз. Затем дважды спустила воду и посмотрела, не плавают ли обрывки бумаги в унитазе. Выйдя из кабинки, Ирина вымыла руки и ушла, даже не взглянув на себя в зеркало — боялась увидеть свое лицо. Выйдя из гостиницы через другой вход, она остановилась и посмотрела вокруг. Невдалеке виднелись разноцветные нарядные луковицы куполов собора Василия Блаженного — Красная площадь была буквально в двух шагах от «России», но к Кремлю Ирине идти не хотелось, наоборот, при мысли о том, что там работает президент, бывший крупный партийный босс, она содрогнулась. Ей вдруг стало так холодно, словно внезапно ударил мороз.

Татьяна сказала, чтобы Ирина шла пешком, или ехала на автобусе, но другими видами транспорта не пользовалась, поэтому она пошла к автобусной остановке, заставляя себя не смотреть по сторонам, но все равно не могла удержаться и следила за машинами и людьми, отражавшимися в стеклах домов и витрин. Ирина поездила на разных автобусах, погуляла пешком по улицам, пока наконец не оказалась около кинотеатра «Ударник» на Большом Каменном мосту. Наклонившись с моста, она посмотрела в воду и не увидела там собственного отражения. «Вот и хорошо, — с облегчением подумала она, — а то увидела бы в воде совсем другую женщину. Я уж и не знаю, я ли это на самом деле?» Пройдя мост, Ирина направилась пешком по Большой Полянке и через несколько минут оказалась около своей любимой церкви.

В церкви Ирина долго молилась за Валерия, за себя, но больше всего просила она Бога помочь Одиссею. Она боялась: мысли о смерти, о том, что ее схватят, преследовали ее постоянно; она уже не пыталась определить, где зло, а где добро, не советовалась с собственной совестью и, чем дальше шла по опасному пути, который сама себе выбрала, тем меньше задумывалась о том, что она делает правильно, а что — неправильно, и желала только одного — чтобы кошмар, в котором она жила, поскорее кончился. Помолившись, Ирина прошла в ризницу, где было тихо и покойно, помещение заполняли плотные серые тени, сквозь них кое-где просачивалась черными нитями густая мгла. Ирина вздрогнула, когда тихо подошедший к ней сзади батюшка тронул ее за руку, и хотела что-то ему сказать, но он приложил палец к губам, призывая к молчанию. Лицо священника Ирина не разглядела и тихо шла, куда ее вели, через темные, пыльные коридоры. Впереди показалась деревянная дверь. Открыв ее, батюшка повел Ирину дальше, спускаясь вниз по истертым ступеням. Стало прохладно; в воздухе запахло сырой землей. Когда лестница кончилась, батюшка остановился и повернулся лицом к Ирине. И тут женщина с удивлением увидела перед собой юное лицо подростка с розовым родимым пятном на щеке.