Эрик Ластбадер - Черное сердце

Секреты, как он прекрасно знал, имеют тенденцию рано или поздно взрываться, погребая всех под своими обломками. А такие секретные организации как, например, Фонд, многократно увеличивают как опасность подобного взрыва, так и его разрушительную силу. Ибо чем выше степень секретности, тем слабее реальный контроль. А это означает, что шансы на то, что все пойдет наперекосяк, возрастают. Достаточно вспомнить, что произошло в марте 1969 года в квадрате 350.

И еще внутренний страх, мой страх, подумал Трейси. Он знал Макоумера как чрезвычайно хитрого и коварного человека, но реальность оказалась значительно страшнее, чем он мог предположить. Схема построена просто гениально, замысел мог иметь такие невообразимые последствия, что Трейси пришел к однозначному выводу: Макоумера надо остановить немедленно. Полиции это не под силу, у них нет веских доказательств. Он снова прокрутил в голове весь план, прикидывая, что следует предпринять и чем можно пожертвовать.

Трейси глянул на Лорин и почувствовал, как защемило сердце: как же она красива! Он старался запомнить линии скул, глаза, блестящие волосы, словно видел ее в последний раз.

И затем Трейси приступил к разработке своего плана, для начала рассказав, что обнаружил в досье из архива Фонда.

— Этот Мурано был в высшей степени необычным человеком, — заключил он. — Наше командование было склонно рассматривать поступающие донесения о нем, как, скажем, сильно преувеличенные. Многие тогда так полагали. Сейчас же я считаю их абсолютно достоверными. Туэйт, — он пригладил ладонью волосы, — мы с тобой оба видели, что умеет делать этот человек, Киеу. Техника его удара поистине фантастическая. У меня нет ни малейших сомнений, что он ученик Мурано. Я даже сумел раздобыть его описание: очень высокий для азиата, худощавый, хорошо сложенный, тонкое лицо, широкие губы и очень, очень красивый. Он...

— Подожди минутку, — перебила его Лорин. — По-моему, ты ошибаешься. Это же точное описание Кима.

Трейси почувствовал, как закололо сердце:

— Откуда ты, черт возьми, знаешь Кима? — он произнес это так жестко, что Лорин непроизвольно попятилась.

— Я видела его у... твоего отца. Он зашел вечером, в тот день, когда ты улетел в Гонконг. Твой отец дал ему то, что ему было нужно. У меня сложилось впечатление, что он довольно неплохо осведомлен о той организации, где... где вы с Луисом когда-то работали, — увидев ярость в глазах Трейси, она испугалась еще больше. — Он... он был какой-то очень странный, Трейси. Его глаза... в них было что-то такое... такое, — нет, я не могу этого объяснить. Хотелось прижать его к груди и успокоить. Он показался мне очень грустным.

— Ты заметила у него на шее шрам? — быстро спросил ее Трейси, уже точно зная, что она ответит.

Лорин отрицательно покачала головой:

— Нет.

— Она видела Киеу, — мягко произнес Трейси. — Значит, это Киеу убил моего отца. Но зачем? Потому, что он его видел? Но тогда он должен был бы начать охоту и за тобой, Лорин, — он взял ее за руку. — Что еще он говорил?

— Я не знаю.

Несмотря на клятву всеми силами помогать Трейси, она испугалась. Вначале партия оружия для диверсионной группы, потом этот кошмарный убийца. Ни о чем подобном Монах не говорил. Во что я влезла! — с ужасом подумала Лорин.

— Вспоминай! — крикнул Трейси. — Ну же!

— Не могу! Я...

— Трейси, прошу тебя, — голос Туэйта звучал успокаивающе. — Дай ей собраться с мыслями.

Трейси переводил взгляд с Лорин на Туэйта.

— Это очень важно, Лорин, — сейчас он говорил уже почти нормальным тоном. — Очень важно.

Лорин лихорадочно прокручивала в памяти события того вечера.

— Ну, — неуверенно начала она, — все, что я могу припомнить, так это то, что Луис сказал что-то о... — Она растерянно посмотрела на Трейси.

Он попытался прийти ей на помощь:

— О том месте, куда я улетел?

— Нет, — она покачала головой, отчаянно пытаясь вспомнить, — нет, этого он никогда не сделал бы. — Она подняла на него глаза. — Он упомянул имя. Мицо. Он...

— О мой Бог! — прошептал Трейси. — Все возвращается на круги своя!

Теперь он понимал, как Мицо удалось так быстро его вычислить: Киеу. И по той же самой причине Киеу убил отца.

Лорин видела, что лицо его исказила гримаса боли и страдания:

— Прости, Трейси. Он же не знал... Ни он, ни я. Как мы могли предположить?

Наконец у Трейси были все части головоломки, в том числе и те, которых недоставало до самого последнего момента, — все они точно укладывались в схему. Его поражала сложность, грандиозность замысла. И чудовищная, дьявольская хитрость того, кто все это организовал и запустил в действие.