Он почти достиг цели, но страх, который на мгновение охватил Трейси, послал в кровь мощный поток адреналина, и в последний момент он все же успел среагировать на удар, опоздав, правда, на какую-то долю секунды. Пропустив скользящий удар, Трейси все же сумел поймать руку Мицо на захват, и простейшим приемом из арсенала айкидо, используя силу противника как оружие против него самого, взял запястье Мицо на болевой изгиб.
Он слегка повел заломленную кисть Мицо вниз, и тот вскрикнул от боли. Продолжая удерживать его, Трейси нагнулся и поднял с пола упавший баллончик.
— Считайте, что вам повезло, — шепнул ему на ухо Трейси. — А если вы столь же умны, сколь удачливы, вам удастся остаток своих дней провести с Маленьким Драконом. Если же нет, — он снова рванул намертво зажатую кисть, — умрете прямо здесь. Подумайте.
От боли Мицо едва не плакал, ему уже явно было тяжело дышать.
— Олл райт, — наконец сдался он, — достаточно. Я расскажу вам то, что вы хотите знать. Только отпустите меня. Вы же медленно меня убиваете.
— Неубедительно, — возразил Трейси, — у меня пока нет оснований верить вам.
— Я дам вам доказательство своей искренности, — лицо Мицо побагровело, он уже находился на грани пароксизма.
— Весьма сомневаюсь.
— Дайте мне по крайней мере шанс. Уверяю вас, вы ошибаетесь, и я докажу вам это всего двумя словами.
— И что же это за слова? — поинтересовался Трейси.
— "Операция Султан".
* * *
Фирма «Моришез» размещалась в западной части Двадцать седьмой улицы. Это был район, где безраздельно господствовали компании, занимающиеся экспортом и импортом: небольшие складские помещения, конторы оптовиков, развернувших свой основной бизнес на Шестой авеню, филиалы агентств по торговле недвижимостью, которые базировались на Восьмой авеню.
Туэйт припарковал свой «шеви» в месте, где стоянка категорически запрещалась, и опустил солнцезащитный щиток с прикрепленной к нему карточкой «Полиция».
— О'кей, — повернулся он к Мелоди. — Пошли.
Это было здание из красного камня, грязное, с трещинами на фасаде — короче, оно ничем не отличалось от большинства зданий Нью-Йорка, построенных в самом начале века. Они вошли в узкий затхлый коридор, стены которого были выкрашены в казенный зеленый цвет. Из подвала тянуло плесенью.
Привинченная к стене потрескавшаяся стеклянная табличка утверждала, что фирма «Моришез» находится на втором этаже.
Туэйт левой рукой обнял Мелоди за талию, в правой уже был любимый 38-й. Они начали подниматься по ступенькам. На площадке Туэйт остановился, чтобы перевести дух. Пыльная полутемная лестница, единственный источник света — лампочка без плафона, которая висела на убегавшем в облупленный потолок проводе.
Туэйт находил интерьер неубедительным: последний раз живой человек поднимался по этой лестнице, наверное, еще при жизни президента Рузвельта. Мелоди хотела что-то сказать, но Туэйт крепко сжал ее руку и отрицательно покачал головой.
Офисы фирмы «Моришез» находились где-то в средней части коридора второго этажа. Туэйт жестом приказал Мелоди подойти к правой стене. Прижавшись губами к ее уху, он тихо прошептал:
— Пока я тебя не позову, не двигайся. Если в течение минуты ты не услышишь мой голос, беги отсюда что есть сил.
Она поглядела на него широко открытыми от удивления глазами:
— Что ты рассчитываешь найти здесь?
— Не знаю, — он пристально смотрел на нее, отлично понимая при этом, что смотреть надо совсем в другую сторону. — Может, ничего. А, может быть, все.
— Опять стрельба, опять оружие.
— С твоими друзьями по-другому не получается.
Она усмехнулась, обнажив ряд идеально белых, ровных зубов.
Он повернулся и быстро пересек линию двери, которая теперь отделяла его от Мелоди. Осторожно повернул ручку левой рукой — она подалась, и Туэйт тихо толкнул дверь. Никакого результата, дверь была заперта. Что ж, ничего иного он и не ожидал.
Туэйт достал из кармана связку отмычек и принялся возиться с замком. Изумленная Мелоди во все глаза наблюдала за его возней. Замок щелкнул и, не медля ни секунды, Туэйт резко распахнул дверь и, чуть присев с зажатым обеими руками пистолетом, застыл на пороге.
Пол кабинета был покрыт богатым ковром светло-зеленого цвета с длинным мягким ворсом. Стол и стулья красного дерева, обитый натуральной кожей широкий диван. В левой стене — бар, напитки для которого, это была ясно с первого взгляда, подбирались с любовью. На остальных стенах висели гравюры, почти на всех были изображены китайские парусники начала девятнадцатого века.
Читать дальше