Эрик Ластбадер - Черное сердце

Он намеренно обогнул Ангкорват, но прошел достаточно близко от него, чтобы отчетливо разглядеть не только оспины нарядов и крупнокалиберных пуль, но следы полнейшего упадка, которые оставили те, кто глумились над священным городом. Все шло к тому, что скоро здесь вновь будут царствовать джунгли — крыши обильно поросли молодыми деревцами, меж каменных глыб величественных зданий змеились толстые корни, они, подобно строительным клиньям, раздвигали тяжелые плиты, дюйм за дюймом, год за годом растягивали их в разные стороны. Война наследила здесь не так уж значительно, по сравнению с неумолимым шествием джунглей и набегами воров, которые пробирались сюда под покровом ночи и спиливали головы древним кхмерским богам Ангкора.

Он уже не мог с уверенностью сказать, сколько прошло дней и ночей — ночей, когда он спал как убитый или не спал вовсе. Но в ушах его непрерывно звучали ружейные выстрелы: то совсем рядом, то в отдалении, но они ни на миг не затихали.

По ночам его преследовали кошмары, неважно, спал он или бодрствовал. Образы прошлого вспыхивали перед его глазами, а потом набрасывались как огромные бенгальские тигры, оскалив зубы и выпустив когти, они грозили его уничтожить. В лунном свете приплясывали скелеты его друзей, впавшая в состояние кататонии мать раскачивалась, раскачивалась из стороны в сторону и напевала песни своего детства; потом она поднимала голову и морщилась от зловония. Он снова и снова уходил туда, куда ушел Сам, он снова и снова покидал Малис и младших брата и сестру, которых он едва помнил. А Сам, на кого он хотел быть похожим, кем он восхищался почти так же, как Преа Моа Пандитто. — Сам показывал ему, как слабеет и рушится сила Будды, ее подтачивала война. Мир тогда был не более чем концепцией, но концепцией слишком опасной, чтобы воплощать ее в жизнь. Революция подхватила его, и мир уже не был таким оружием, которое он мог бы обратить против ненавистных врагов: Сианука, американцев и вьетнамцев. В огонь все старое! В огонь все отжившее! В огонь!

Днем он продвигался довольно быстро. А по ночам все глубже проваливался в пропасть своей испепеленной террором жизни.

Стунг Тренг лежал на дальнем краю Преа Виеар. Сам город располагался в излучине реки Меконг, на самом юге Конг Фалле и неподалеку от истоков реки с тем же названием. Киеу сомневался, что плавучий дом куртизанки может быть где-то поблизости от города. Во-первых, здесь слишком много людей. Во-вторых, слишком близко к северу, где расположены опорные пункты красных кхмеров на случай проникновения вьетнамцев и советских войск. Несмотря на то, что официальные власти Народной Республики Кампучия утверждали, что большинство населения страны сосредоточено в центральном районе, Киеу знал, что это не так. Здесь было множество островков цивилизации, которые представляли собой мобильные поселки красных кхмеров или же деревни, не оказавшиеся под контролем властей — все они были расположены главным образом по окраинам страны.

Он никогда не забирался так далеко на северо-восток, эта местность была ему совершенно незнакома. Однако, еще в свою бытность в «Пан-Пасифика» он успел по картам познакомиться с географией этого района.

До него доносился грохот водопадов — точнее, не грохот, а некий шум, раздававшийся откуда-то сверху. По берегам Меконга джунгли были просто непроходимыми. В этом месте река сужалась, и сквозь щели между деревьями Киеу видел узкую полоску суши, которая отделяла этот рукав от главного русла великой реки.

Логика говорила ему, что надо перебраться через рукав и разведать в южном течении основного русла, но инстинкты подсказывали совершенно противоположное решение. Он замаскировал велосипед ветвями, отметил в памяти место и вдоль берега узкой протоки пополз на юг.

Течение здесь было не очень сильное. В мутной воде шевелились отражения деревьев. День выдался очень жарким. Во влажном воздухе на все голоса визжали, пищали и скрипели насекомые. Небо, когда он мог разглядеть его сквозь сомкнутые кроны, темнело и вскоре стало густо охряным — признак приближающегося ливня.

И верно, через несколько минут послышался оглушительный раскат грома. Неподвижный воздух вдруг тяжело заворочался, сделался почти осязаемым. Еще один удар грома эхом прокатился по западному отрогу Преа Виеар.

В воздухе было столько насекомых, что Киеу вынужден был закрыть рот руками и осторожно дышать носом.

Он бросил еще один долгий взгляд поверх мутной воды и увидел его: длинный темный предмет, возвышающийся над рекой. Он не двигался и, судя по некоторым признакам, не двигался уже очень давно. От ближайшего берега к нему протянулись ветви лиан и накрепко вцепились в остов. Навстречу им в глубь джунглей уходил носовой трос.