Эрик Ластбадер - Черное сердце

— О Господи. — Уайт перекрестился.

— Милый, что случилось? — Голос миссис Уайт дрожал от страха.

— Ничего, детка, — Уайт повернулся к ней. — Отнеси малыша в спальню, поближе к увлажнителю. Ты же слышишь, как он кашляет. — Затем пояснил Трейси: — У ребенка круп. Мы всю эту неделю не спали, — и внезапно, словно у него кончились слова, встал и протянул Трейси конверт.

— Ужасно, это ужасно... Жаль Туэйта. Он хоть и белый, а неплохой человек. — Уайт улыбнулся, словно давал Трейси понять: не принимай эти мои слова всерьез. — Мистер Ричтер...

— Трейси.

— Хорошо, Трейси. Видите ли, теперь, когда у нас появился Майкл, я должен думать о продвижении по службе. И если Туэйт может мне помочь, я должен держаться Туэйта. Дженни этого не понимает. Она уверена, что если ты ведешь себя хорошо, тебя и так повысят. Может, так оно и есть... Точнее, так оно и бывает, если ты — белый. — Он помолчал и добавил: — Я только надеюсь... Я надеюсь, что эта трагедия не изменит планов Туэйта.

Трейси улыбнулся:

— Мы оба высоко ценим то, что вы сделали, Айвори. Я не знаю, что обещал вам Туэйт, но он человек слова, — он пожал полицейскому руку. — Не беспокойтесь.

— Уж постарайтесь.

Вернувшись домой, Трейси застал Туэйта в куда лучшем состоянии. Он принял душ, побрился, на лице появился румянец, а в глазах снова запрыгали искорки.

— Извини, что подпортил тебе ночью ковер, — сразу объявил он.

— Ладно, Дуглас. Все мы человеки.

Туэйт искоса глянул на него:

— Кроме тебя, пожалуй. Я тут вспоминал о том, что ты вытворил вчера с Антонио... Скорее, чтобы не думать о том, что мне предстоит сделать. Родители Дорис, — он глянул в окно, — они никогда меня особенно не жаловали. А мне предстоит им все рассказать. Не просто это, ох, как не просто, приятель, — он пожал плечами. — Вот потому я и думал о том, что ты вчера с ним разделался. Как это, черт побери, у тебя получилось?

— Вряд ли можно объяснить. Но можно научиться.

— У того старика в доджо?

Трейси улыбнулся.

— Нет. Хигуре — мой нынешний сэнсей. А человека, у которого я учился, уже нет в живых, — глаза его затуманились. — Он умер три года назад, на прекрасной ферме в Виргинии, среди лесистых гор, чистокровных лошадей и чудесных охотничьих псов. Всего того, что он так любил.

— Видишь, как тебе повезло, — с горечью произнес Туэйт, вскрывая конверт. — Между прочим, ты так говорил об этой ферме, что мне показалось, будто ты не прочь туда вернуться.

— Куда? — У Трейси сжалось сердце.

— Ну, на ферму. В Вирджинию.

— Нет, — отрезал Трейси. — Я никогда не захочу вернуться туда, — и подумал: почему я вру себе и Туэйту? Ведь там было так прекрасно — луга и пастбища, горный ветерок, темные отроги Шенандоа на горизонте. А дальше, к югу, Теннеси. И Майнз.

То время пахло для него потом: он потел даже по ночам, думая о тех уроках, которые наутро даст ему Джинсоку. И все же порою тосковал по тем дням, как тоскуют о первой любви. Он встряхнулся, отогнал от себя воспоминания.

Туэйт протягивал ему фотографии:

— На, взгляни.

Они разложили снимки на журнальном столике, в ряд, как пасьянс. Четыре черно-белых снимка, восемь на десять. Четыре лика смерти.

На первых двух Холмгрен был снят в той позе, которую ему предали Мойра и Трейси: он лежит на диване, одна нога свесилась на пол, одежда вся измята. Первый сделан так, чтобы видна была и обстановка вокруг, второй — верхняя часть тела крупным планом.

Трейси внимательно разглядывал мертвые, застывшие черты друга. Это лицо ничего им не говорило.

Третий снимок — нижняя часть тела покойного. Снова никаких следов.

— Кажется, я зря втянул в эту историю Уайта, — сказал Туэйт.

Трейси взял четвертую фотографию. Эксперты перевернули тело и постарались покрупнее снять спину и затылок. Туэйт встал и начал что-то искать в комнате:

— У тебя есть лупа?

— Посмотри в верхнем ящике, вон в том шкафчике, — Трейси махнул рукой, не отрываясь от фотографии.

Туэйт принялся разглядывать фотографию в лупу. Потом покачал головой.

— Ничего не видно. Я, было, подумал, что на шее остались какие-то следы — скажем, от тонкой проволоки, если его удушили, — он вернул лупу и фотографию Трейси.

— И, конечно, ты решил, что это сделал я, — проворчал Трейси. — Ну-ка, подожди, подожди... Посмотри сюда внимательней!

— Что там?

Сердце Трейси отчаянно забилось, он, миллиметр за миллиметром разглядывал в лупу фотографию. Туэйт пододвинулся поближе.

— Что-нибудь нашел?