Эрик Ластбадер - Черный клинок

- А можете ли вы доказать, что у моей сестры были какие-то связи с Торнбергом? - спросила она.

- Мне до этого нет никакого дела, доктор. Думаю, вам тоже, - ответил Яшида вежливо, но твердо и вернул ей обратно письмо вместе с несколькими другими.

- Вы должны прочесть их все, чтобы понять, в чем тут дело.

Некоторое время Стиви внимательно приглядывалась к нему с явно неприязненным видом, но писем обратно не отдала. Спустя минуту-другую она все же пригласила его войти в прихожую, а сама направилась в гостиную и, подойдя к маленькому письменному столику около задрапированного окна, присела на стул. Вскрыв первое письмо, она принялась читать. Прочитав его, принялась за другое.

На чтение ушло немало времени. В комнате начало темнеть, и Яшида вышел, чтобы включить электрическое освещение, держась при этом так, словно был ее прислугой.

Стиви будто не замечала его, она целиком погрузилась в чтение. Сестра писала как бы кровью сердца. И, к ужасу Стиви, письма отражали всю правду.

В этих письмах - а их, вне всякого сомнения, писала сама Аманда - сообщалось о ее взаимоотношениях с Торнбергом Конрадом III, если только это можно было назвать взаимоотношениями. За время своей работы по специальности Стиви приходилось сталкиваться с самыми разными определениями слова "отношения", их было, пожалуй, не меньше, чем самих пациентов, но такого, о чем писалось в письмах Аманды, ей встречать еще не приходилось.

Чувствуя внутреннюю дрожь, она обхватила голову руками, уголок правого глаза начал непроизвольно подергиваться. "Боже мой, - подумала она, - какого только кошмара не бывает в жизни". Из писем со всей очевидностью вытекало, что Аманда стала своеобразным подопытным животным в чрезвычайно безобразном эксперименте, проведение которого субсидировалось Торнбергом. За год с небольшим до своей гибели Аманда регулярно три раза в неделю вкалывала сама себе сыворотку, опасную для жизни и не прошедшую еще клинических испытаний. Эта сыворотка разрабатывалась с той целью, чтобы иметь возможность задерживать процесс старения в человеческом организме, чего Торнберг добивался прежде всего для себя. Он же и снабжал Аманду этим дьявольским эликсиром.

Стиви захотелось отложить письма, но она не могла, ибо ее притягивали колдовские чары ужасного злодеяния. Открыв для себя печальную участь сестры, она по-новому взглянула на личность Торнберга и увидела в нем нечто такое, о чем еще час назад подумать не могла.

Из писем Аманды непреложно вытекало также, что она полностью разделяла с Торнбергом его навязчивую идею. По сути дела, получалось, что если бы эта идея превратилась в быль, то случайное знакомство Аманды с Торнбергом на коктейле, устроенном попечителями университета, вылилось бы в... во что? Во что выродились их взаимоотношения? В симбиоз - только так можно назвать этот странный альянс, в который оказалась вовлеченной Аманда.

Она вместе с Торнбергом поддерживала и лелеяла его навязчивую идею, не рассказывая о ней никому другому. Стиви мысленно ругала себя за то, что не догадалась в свое время поглубже заглянуть в душу Аманды и определить ее психику, которая с виду казалась безмятежной. С болью она припомнила теперь, как неоднократно, когда сестра впадала в депрессию, она объясняла, что все это блажь, пустяки и скоро пройдет. И вот она, Стиви, считающая себя неплохим специалистом, проморгала внутреннюю боль и переживания родной сестры.

Стиви вспомнила, как однажды, когда она еще только начинала свою практическую работу, Аманда сама проанализировала ее состояние и сказала: "Никогда не обольщайся, думая, что уже настолько изучила своих пациентов, что они ничем не смогут тебя удивить. Когда кто-то из твоих пациентов вдруг совершит самоубийство или еще что-нибудь страшное, а ты такого поступка заранее не предусмотришь, то будешь постоянно казнить себя и спрашивать: как же я упустила это? Как я должна была предотвратить несчастье? И позволь заверить тебя, Стиви, что ответов на эти вопросы просто-напросто не существует".

Стиви вытащила из конверта последнее письмо и, как это бывает в самый критический момент в классических трагедиях, узнала, как и чем жила Аманда в последние недели своей жизни. Вот что она писала:

"Вы писали мне, что я в отличном состоянии, что эксперимент проходит по плану, но тело мое говорит об обратном. Мне боязно не только потому, что я знаю, что происходит внутри моего организма, но и потому, что я понимаю слабости в вашей моральной позиции. Вы не можете встретиться со мной или даже переговорить.