Сергей Саканский - Шахта. Ворота в преисподнюю

У них оказалось много общего. Книги, которые они любили, часто были связаны с сиротством и одиночеством: не Том Сойер, но Геклеберри Финн, например… Обоим в юности снились сны о третьей мировой войне, будто они идут куда-то среди обломков, а на горизонте вырастают ядерные грибы. Впрочем Свят понимал происхождение этих снов: в шестидесятые-семидесятые годы повсюду висели плакаты, изображающие схемы бомбоубежищ, вереницы людей, идущих куда-то, ядерные грибы в далекой дымке пространства…

Позже, спустя время столь долгое, которое человек не в состоянии осмыслить с точки зрения своей личности, своей жизни, Свят вспомнит этот разговор и с грустью подумает, что и эта тема — сны о ядерной войне — также имела отношение к шахте.

Ночь прошла точно так же, как и предыдущая: Настя, как понял Свят, всегда засыпала мгновенно, едва коснувшись головой подушки, которую снова бросила утром Святу на грудь, разбудив его. Далее — быстрая скачка на руках к балкону, упругое тело, машущее ногами в горизонтальных лучах. Свят представил себя в роли мужа этой женщины. Каждое утро так. Воображаемая картинка не вызывала у него отторжения, несмотря на то, что после развода он поклялся всю жизнь провести бобылем — как раз оттого, что ему хотелось самому владеть каждым своим утром.

Пока Настя укрощала на балконе солнце, он вызвал номер Анны. Та уже была дома. Парализованный собственным оружием, Илья чувствовал себя удовлетворительно. Свят хотел было (вежливо, но твердо) напроситься в гости, но в трубке вдруг раздался отдаленный мужской голос, приблизился…

— Это Илья, — услышал Свят. — Я прошу вас прийти. Я должен о многом вам рассказать.

Через полчаса они уже сидели в гостиной его дома: по одну сторону длинного орехового стола — хозяин и его сестра, по другую — Настя и Свят.

— В Киеве произошла ошибка, — начал Илья. — Вы не так поняли ситуацию. Я хотел просто поговорить с вами.

— Ты что же — следил интернетом? Взломал почту? — бесцеремонно поинтересовался Свят. — Как ты узнал время и место нашей встречи?

— Да, я готов в этом признаться, взломал! — воскликнул Илья. — Я был должен как-то компенсировать то, что сделал отец. Я искал вас и нашел. Но произошло недоразумение.

— Верится с трудом. Судя по твоим действиям в Киеве, ты хотел нас просто схватить. Нанял так называемых профессионалов…

— Нет! — перебил Илья. — Я хотел вам все рассказать. Но для этого мне нужна была силовая поддержка. Откуда я знал, что у вас на уме? Кстати, я подозревал, что вы можете быть вооружены…

— Верится с трудом, — сухо повторил Свят. — Затолкать в машину, парализовать, а потом, очнувшимся, все рассказать?

Человек-месяц пожал плечами:

— Признаю: это была довольно глупая идея.

— Безусловно. Ну, хорошо, — сказал Свят. — А рассказать-то — что? Легенду о рудокопах?

— Вы уже знаете о рудокопах! — воскликнул Илья. — Но это заблуждение: никаких рудокопов нет.

— Мы знаем, что нет, — сказал Свят. — На фото изображены карлики.

— На каком фото? — удивился Илья.

— На том, что показывала твоя сестра, — Свят посмотрел на Анну, та кивнула:

— Я не сказала тебе, не до этого было. Я увезла с собой фотографию, в числе прочих семейных. Сейчас принесу альбом, — она говорила, уже выходя из комнаты.

Лицо Ильи, казалось, выражало замешательство.

— Откуда вы знаете о карликах?

— Это не имеет значения, — сказал Свят. — Мы оба — дети жертв твоего отца, каких-то немыслимых злодеяний, в которых и лично ты принимаешь участие.

— Это не так! — воскликнул Илья.

— Мы ждем ваших объяснений, — сухо произнесла Настя.

— Это непросто. Долгая история.

— А мы никуда не торопимся, — сказала Настя, а Свят тем временем почувствовал, как тяжелеют его собственные кулаки, словно на них внезапно выросли толстые зимние рукавицы.

— Сестра ничего не знает, — сказал Илья, посмотрев на дверь. — Она вышла замуж за человека, чья семья подала документы на выезд из страны. В середине семидесятых. Она не любила мужа, но ее можно понять: мы были двое сирот, дети преступника… В общем, она много лет иностранная гражданка и понятия не имеет о том, что происходило на самом деле.

— А ты-то сам как справился?

— У отца были деньги. Очень большие деньги. Я нашел их уже потом, когда сестра уехала. На половину я купил золота, это была ее доля, по моим понятиям. Думал когда-нибудь отдать ей. Сами понимаете, в те годы отъезд и страны — это было навсегда. Но я все же надеялся отдать. А на оставшуюся часть я жил. Когда это стало возможно, открыл свой бизнес: сначала — кооператив, потом — малое предприятие. Если бы я этого не сделал, то все советские деньги попросту бы пропали. А так — на момент развала Союза у меня работала мастерская по производству блоков из вторичного сырья шахты. Моя технология. Мой патент.