Юрий Костин - Убить Горби

– Гена, – в крайнем раздражении проговорил Стародубцев, – определись уже. Ты же сам предлагал ехать в Форос. А теперь на попятную пошел? Владимир Александрович, решайте. Я вас поддержу.

Ничего не ответив, Крючков вышел из комнаты, той самой, где обычно в последние годы проходили заседания Политбюро. Пройдя по коридору, он оказался у неприметной двери, за которой, казалось, должно было скрываться подсобное помещение. Отперев дверь, Владимир Александрович переступил порог и нащупал выключатель на стене.

В глубине небольшого и очень уютного кабинета располагался массивный письменный стол, покрытый традиционным зеленым сукном. Крючков прошел к столу, открыл один из ящиков и извлек оттуда лист бумаги. Потом сел за стол, достал авторучку и с ходу вывел на бумаге:

«Дорогой Михаил Сергеевич! Я не в силах описать все душевные муки, боль и страдания, которые выпали на мою седую голову. Правду говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Вот и я, старый дурак, хотел взять на себя всю ответственность, отвести от тебя удар и тем спасти твой авторитет. А ведь вышло так, что не осталось у нас с тобой никакого авторитета. Преступная клика Ельцина, поощряемая продажными журналистами, состоящими на содержании у иностранных спецслужб, окончательно погубили веру народа в нашу с тобой родную партию. Я знаю: ты сейчас в безопасности. Поверь мне, что я, твой настоящий товарищ, сделал все для того, чтобы с головы твоей не упал ни один волос, и вот теперь я должен оправдываться. Нет горше участи, чем, приближаясь к закату жизни, осознавать, что не сумел довести начатое дело до конца, что не оставил потомкам процветающую и сильную страну. Как коммунист, как офицер я обязан принять единственно правильное в этой связи решение. Надеюсь, ты простишь меня и поймешь. Перед своим уходом заклинаю тебя всей ответственностью перед будущими поколениями русских, украинцев, белорусов, казахов, всех народов, населяющих нашу великую страну – спаси СССР! Иди на сговор с Ельциным Б. Н., хоть с чертом, но сохрани страну. Прости меня, я не сумел то, что не сумел. И последнее: будь осмотрителен и не ослабляй охрану».

Крючков вздохнул, достал миниатюрный пистолет. В эту минуту в дверь бесцеремонно постучали.

– Кто? – раздраженно крикнул Крючков.

Дверь открылась, и в комнату вошел его помощник Немезов.

– Что вам надо?

– Владимир Александрович, – в голосе Немезова отчетливо прозвучала обида. – Вы просили подготовить рапорт о результате операции «Застава»…

– Немезов, тебе правда кажется, что это сейчас имеет значение?

– Не могу знать. Я ваше распоряжение… Могу доложить позже. Извините. – Помощник круто развернулся к двери.

– Стой. Володя. Мне кажется… Есть мнение об ошибочности наших действий. Именно поэтому я не отдал приказ о захвате штаб-квартиры… противников ГКЧП! Члены Комитета все еще заседают?

– Так точно. Только Павлова нет. Причина отсутствия уважительная – он болен.

Немезов был ошарашен. Еще пару часов назад Крючков требовал решительных действий и безоговорочно поддерживал бесновавшегося в зале заседаний Лукьянова. И все же Немезов решил во что бы то ни стало сообщить председателю КГБ о развитии событий вокруг операции. Но тут увидел пистолет.

– Извините, Владимир Александрович, что у вас в руке?

– А?.. – рассеянно переспросил Крючков. – Это? Пистолет. А что?

– Ничего. А зачем?

– Зачем? Застрелиться вот желаю.

Сюрреалистичность ситуации придала Немезову решительности.

– В ходе операции «Застава» выявлено скрытое пособничество объекту со стороны ответственного сотрудника, главного исполнителя вашего поручения. В процессе выполнения поставленной перед ним задачи он, скорее всего, при попустительстве генерала Степанова, вступил в сговор с объектом и, нарушив приказ, уже 20 августа тайно доставил объект предположительно в Москву.

– Что? Горбачев уже в Москве? – спокойно уточнил Крючков. – Неплохо.

– То есть как?

– А так. Слушай, Немезов, – Крючков вплотную приблизился к помощнику, так близко, что тот чувствовал его прерывистое дыхание на своей щеке. – Ты про какое сейчас «мое поручение» говорил? Не было никакого поручения. Тебя что, бес попутал?

Немезов деликатно отстранился, взглянул в глаза шефу, понимающе кивнул и, не спрашивая разрешения, удалился. Крючков устремился следом, окликнул его, заставил вернуться.

– Я хотел написать письмо Горбачеву..

Немезов вопросительно взглянул на своего начальника.