Юрий Костин - Убить Горби

– У кого?

– У этих, в общем.

– Товарищ полковник, – улыбнулся Олег, – а у нас с вами инструкции одинаковые?

– Давай выясним. Какие твои?

– А ваши?

– Что ты по-еврейски отвечаешь, вопросом на вопрос?

– Может, у меня в роду были евреи.

– Не ври мне, в контору с евреями в ближайших поколениях не берут.

– И тем не менее, каковы ваши инструкции?

Батя заерзал, встал, потянулся, бросил окурок на землю и затушил его каблуком.

– Если без подробностей, надо пару дней прятать президента, а после поступления приказа доставить в Москву, да так, чтобы никто не догадывался, каким бортом, в котором часу и на какой аэродром мы его привезем.

– В целом все совпадает. Только мне нужно было доставить его в Москву прямо сегодня. Или сегодня ликвидировать, но только по прямому приказу.

– Удивительный разброс задач и целей. Нет, я ценю твои навыки, но почему все на тебя свалилось, супермен ты наш?

– Леонид Антонович, – Олег развел руками. – Я вам, как своему учителю, доверяю. Вы нас никогда не предавали. Были нам как отец, честное слово. Но тут что-то не так. Сколько времени можно скрывать от народа, что президента больше нет на даче? Пять-шесть часов, сутки?

– Поскольку там все уже в курсе, что он исчез в неизвестном направлении, наши «революционеры» в Москве тоже все знают, а не только тот, кто распорядился. Уверен также, что эту информацию еще кинут журналистам как сенсацию, чтобы привыкали – его больше нет. А потом уж можно будет решить, когда сказать миру правду, что он погиб в авиакатастрофе при попытке сбежать к друзьям на Запад. Да еще и в каком-нибудь женском платье, как Керенский.

– Черняев должен понимать, что я буду мешать ликвидации президента…

– Он понимает.

– Отчего не преследует?

– Может, и преследует. Мы не знаем, что у него на уме. Ты чего такой сонный?

– Чаю попил.

– И Сам?

– Сам тоже не отказался.

– Повезло ему. В этот чай спокойно могли добавить какой-нибудь порошок успокоительный. Успокоились бы навеки. Хоть ты тресни, не пойму, почему Черняев решил открыться тебе сразу, на даче?

Олег ничего не ответил. Делал вид, будто увлечен чудесным пейзажем. За кромкой горной гряды, обрывающейся вниз до «верхней» трассы, открывался вид на всю Большую Ялту. Где-то внизу люди грелись на пляже, плескались в освежающих тело волнах, пили теплый «Мускат», курили подсыхаемые на южном солнце болгарские сигареты…

Кто-то из этих праздно отдыхающих наверняка думал о происходящем в стране, что-то слышал о московских баррикадах, заточении Горбачева в Форосе. Но никто и представить не мог, что президент в эту минуту пьет чай в избушке простого лесника Николки на вершине Ай-Петри.

– Леонид Антонович, разрешите обратиться с личным вопросом? – спросил Олег.

– Валяй…

– Короче, такая заваривается каша и повсюду наши люди. Значит, варим ее мы. Но ведь речь идет о будущем страны. Мы ее защищать должны, а можем вот-вот развалить…

– Олег, хорош очковать. Все нормально: сами развалим, сами соберем, когда время придет.

Скрипнула дверь, и на крыльце появился вооруженный человек в штатском – один из группы Бати.

– Товарищ полковник, – сообщил он, – там ситуация у нас неловкая. Вы ушли, а нам-то что дальше делать?

Батя поднялся и направился к избе, Олег последовал за ним. Штатский пытался придержать его, но Батя жестом остановил:

– Свой. Не трогать.

Горбачев, лесник Николка и его жена сидели на лавке под дулами автоматов. Когда Батя и Олег вошли в дом, президент только вопросительно взглянул на своего недавнего спасителя.

– Михаил Сергеевич, все в порядке, это свои, – объяснил Олег.

– Я рад, – ответил Горбачев. – Пускай тогда хотя бы оружие уберут, а то мне неуютно.

Батя приказал опустить автоматы.

– Что дальше? – поинтересовался президент, с виду сохраняя железную выдержку.

– Товарищ президент Советского Союза! – бодро отрапортовал Батя. – Мы намерены доставить вас в Москву. Однако, по мнению ваших друзей, вам прежде следует некоторое время провести в Крыму или в иной, подходящей точке дислокации.

– Долго?

– Два дня. Три – в худшем случае.

– Почему?

– Есть информация о серьезных проблемах в руководстве ГКЧП. Долго они не продержатся.

– Вы уверены? Откуда такой оптимизм? – спросил Горбачев с недоверием, но лицо его, вопреки воле, просияло.

– Не уверен, – ответил Батя серьезно. – Однако в Москву вам в любом случае сейчас нельзя. Самолеты могут взлетать только из Симферополя или Бельбека, а там повсюду люди ГКЧП. Надо подготовить операцию по вашей отправке в столицу. Это требует времени. Возможно, вам придется покинуть Крым сегодня, если мы поймем, что оставаться здесь опасно.