Юрий Костин - Убить Горби

На том занятном отрезке развития государства пьющий народ превыше всяких проблем текущего момента заботил дефицит вина. Народ попроще не гнушался употреблением политуры, а одеколон «Тройной» ценился наравне с «Зубровкой». И только сохранившие толику уважения к себе граждане изо всех сил воздерживались принимать внутрь яды и покорно выстраивались друг за другом у магазинов в Столешниковом переулке, близ метро «Новые Черемушки», в подмосковных Сосенках.

В этих скоплениях желаний, нервов и надежд вполголоса на чем свет стоит поливали членов ЦК и местные власти, лично Генерального секретаря. Тут покупали и продавали очередь, то есть торговали временем – двумя, тремя, а то и четырьмя часами – дискутировали, знакомились, дрались. В этих очередях студенты встречались с преподавателями и те прятали глаза от стыда. Здесь всегда дежурили усиленные наряды милиции, никогда не покидавшие своих постов без богатого улова.

По всей многомиллионной и многонациональной стране, от Балтики до тихоокеанских рубежей, ежедневно выстраивались очереди жаждущих похмелиться и просто имеющих смелое желание оживить досуг. Это были очереди из будущих молодоженов и сегодняшних именинников, профессоров и пролетариев, ученых-ядерщиков и работников медицины. Стояние за выпивкой на время объединяло классы, вплоть до момента, когда у касс случалось обострение классовой борьбы и у прилавков приходилось энергично работать локтями.

Большинство вливающихся в очередь не имели за душой ничего, кроме типовых комплектов мебели, телевизоров и сберкнижек с более чем скромными балансами. Отдельная жилплощадь была в лучшем случае у каждого десятого. Со времен публикации бессмертного творения Ильфа и Петрова автомобиль так и остался роскошью. Столы ломились от еды только по праздникам. Люди ездили на стареющем и некомфортном общественном транспорте, их плохо лечили, зачастую не от того, чем они болели, а от тех болезней, лекарство от которых имелось в ассортименте.

И все равно терпение народа казалось безграничным. И тут вдруг у людей попытались отобрать компенсатор социального напряжения. Ни одной разведке нашего империалистического окружения не под силу было устроить столь эффективный подкоп под фундамент страны развитого социализма.

Очереди за выпивкой отнимали у людей не только время, здоровье, но и веру в мудрость вождей. Именно эти очереди добивали остатки сил, которых еще хватало на то, чтобы притворяться самым счастливым народом на планете, и подтачивали основы социалистической империи наряду с вражескими радиостанциями, гонкой вооружений, песнями Майкла Джексона и теневыми торгашами.

Наконец наверху уяснили: подданные не поняли благородных намерений партии. Запреты сняли, но было поздно. Антиалкогольный рывок ускорил процесс распада пьющей страны.

Но были и другие причины, среди которых главной считалась происки внешних сил – именно об этом талдычил Горбачеву при каждом удобном случае председатель КГБ Крючков.

Но погубить такую державу ни за что, ни при каких обстоятельствах не мог ни один внешний враг. На такое оказалась способна талантливейшая разрушительная сила, которая и породила в свое время наше социалистическое отечество – Компартия Советского Союза.

С того момента, когда в основе ее стратегии выживания утвердилась ставка не на отца-командира нации, а на деспотичного вождя образца более восточного, нежели это имело место в эпоху самодержавия, она была обречена. А вместе с ней обреченной оказалась созданная под ее надзором экспансионистская держава.

Реинкарнации Иосифа Сталина не случилось, а школа его умирала с уходом тех, кто еще помнил доисторические по своей чудовищности и цинизму методы удержания народа в узде.

Власть, олицетворявшаяся ухоженными и вполне гуманными пенсионерами, но в целом основанная на тотальном подавлении инициативы и безапелляционной прокламации своей правоты и верности учения живших в XIX веке немцев, обязательно должна была споткнуться на личности очередного лидера. Это было всего лишь вопросом времени.

Между тем и в конце 1980-х жизнь советской страны продолжалась в штатном режиме. Заводы работали, колхозы худо-бедно отгружали продовольствие, самолеты летали, обороноспособность крепилась, интернациональный долг выполнялся, люди вступали в партию и комсомол, в больницах лечили, в школах учили.

Никто не предполагал, что страна вступает в свою самую последнюю пятилетку.