Николай Волынский - Год беспощадного солнца

– В самом деле, сеньора Мария, вы настолько правы в своих оценках, что поневоле приходишь к единственной мысли: пора восстанавливать в Испании, и не только в ней, святую инквизицию. Искать нового Фому Торквемаду. Давно пора.

– ¿Has oído? – воскликнула Мендиола. – Se oye, ignorante? Este científico ruso no sólo es encantadora, es un chico razonable [37] .

И по-английски – Мышкину, страстно:

– Вот! Истина! Наконец, я слышу истину, жаль, что не от испанца! Господь внушил вам добрые мысли. Я очень благодарна вам за то, что вы желаете добра моей несчастной Испании. Полагаю, когда вы приедете, мы сделаем все, чтобы его величество непременно дал вам аудиенцию. Может быть, вам удастся убедить короля Хуана-Карлоса, чтобы он сошел с гибельного пути и сердцем подумал о своей родине и о той моральной клоаке, в которой сейчас очутилась Испания из-за наших домашних мерзавцев…

Мышкину стало совсем плохо.

– Боюсь, что я не смогу… – пролепетал он.

– Нет, нет, сеньор! Не отказывайтесь! Я прошу вас, я просто умоляю: не отказывайтесь так сразу! Может ли для вас что-нибудь значить моя личная просьба? Хотите, я стану перед вами на колени? Сейчас же, здесь!

– О! – только и смог выговорить Мышкин, осознав, что он и есть самый большой мерзавец в Испании. – Наверное, нет на свете человека, который бы отважился отказать вам в любой вашей просьбе, сеньора Мария! Во всяком случае, я не из таких. Безмерно счастлив познакомиться с вами. Как жаль, что это не случилось двадцать лет назад! Но вы ошиблись в том…

– Вы настоящий кабальеро! – еще раз восхитилась Мария.

От трельяжа донеслось насмешливое квохтанье.

– Можно вам задать вопрос несколько на другую тему? – расхрабрился Мышкин.

– Сколько угодно! – воскликнула Мария. – На какую угодно тему! Отвечу на все ваши вопросы, сеньор профессор, даже если их у вас наберется не одна сотня.

– Меньше, – успокоил ее Мышкин. – Всего один.

Она кивнула и поощрительно щелкнула пальцами.

– Можно узнать, сеньора Мария, – осторожно начал Дмитрий Евграфович, – почему вы расстались с Майте Матеос? И можно ли надеяться, что когда-нибудь вы снова будете работать вместе?

Ответом было неожиданное зловещее молчание. Мышкин оторопел: перед ним была не женщина, а гранитная статуя со сжатыми губами и ничего не видящими глазами.

– Кажется, я допустил некоторую бестактность, – виновато пробормотал он.

Статуя не шелохнулась.

– Большое вам спасибо! – торопливо откланялся Мышкин. – Бесконечно рад с вами познакомиться. Всех вам благ! И большого человеческого счастья в личной и общественной жизни!

Статуя каменела по-прежнему. Зато Мариса ласково каркнула:

– Вау! – и послала Мышкину воздушный поцелуй.

Обливаясь потом, он поспешно увел Марину. За порогом они столкнулись с жирным Веней. Он, раскинув руки, как альбатрос крылья, не пускал в гримерную бородатого мужика в очках.

– Поймите же! – твердил мужик. – Я профессор богословия Дмитриев! Сеньора Мендиола меня ждет, у нас с ней условлено. Мы договорились встретиться еще два месяца назад.

– А что ж профессор без цветов? – возмущался Веня. – Или у профессоров не принято оказывать уважение даме? Сколько стоит такая аудиенция, тоже не знаете?

– Цветы я послал! Рассыльным! – заявил бородатый. – Спросите у нее. И визитную карточку приложил. Она ждет.

– Бежим! – шепнул Мышкин Марине. – По-моему, сейчас здесь будет жарко…

Они прошли к осветительской, но на двери висел амбарный замок.

– Не страшно, – успокоил себя Мышкин. – Позвоню ему позже.

На улице он осторожно спросил:

– Ты все поняла, о чем мы с ней говорили?

– Только отдельные слова. Я почти не знаю английского. Другое дело – испанский. С ним получше. О чем же вы так содержательно беседовали? Она переживала, по-моему. Очень волновалась. Ты ее напугал? Или обрадовал? Такой дурой себя чувствуешь, когда при тебе знакомые люди говорят на незнакомом языке. Поневоле думаешь: им есть что скрывать.

– Ни в коем случае! – воскликнул Мышкин. – Ничего такого не было!

– Так о чем? Можешь не говорить.

– Клянусь – ничего не утаю! Но все пересказывать долго и не нужно. В двух словах – могу. Она спросила, можно ли ей приехать ко мне на дачу.