Николай Волынский - Год беспощадного солнца

– Меня – Оля… Ольга. И я уже сказала – соседка. Пойдемте. Сумеете?

– Могу, могу, – торопливо сказал Мышкин, медленно поднимаясь.

Но Ольга взяла его под локоть – крепко. И отпустила только у подъезда.

– Вам сюда. А мне – чуть дальше.

Он глубоко вздохнул, приходя в себя окончательно.

– Вы меня спасли. По-настоящему. Честное слово. Оттуда, куда они меня хотели забрать, людей часто вывозят мертвыми. Или калеками.

Она молчала, чуть прищурив глаза, словно от света, и слегка улыбалась. Он только сейчас увидел, что у нее две косички, как у школьницы, и в обе вплетены ленточки.

– Что я могу для вас сделать? – спросил он. – Пожалуйста, скажите.

– Ничего, – с удивлением ответила девушка. – Хотя… Может, и вы кого-нибудь выручите. Это будет хорошо.

– Вы в какой квартире?

– В сорок четвертой. Спокойной ночи!

Он решил принять душ. Ванны у Мышкина не было, а душ был, но контрабандный. Сам его сделал, без разрешения властей: соорудил на кухне двухметровый пенал из пластика, сток вывел прямо в унитаз.

Но и после теплого дождика сон не шел.

Только под утро глаза стали слипаться, и он погрузился в зыбкую и тревожную полудрему. Однако уже через час зазвонил будильник.

Ночью на город опустился плотный туман и продержался весь день. Видимость – на два-три шага, дальше молочно-серая ватная стена.

Петербург погрузился на дно мутного океана недалеко от Атлантиды, наверное. Медленно пробирались вдоль домов, прижимаясь к стенам, диковинные монстры, напоминающие двуногих пешеходов. По проспектам сонно проплывали огромные рыбы, похожие на автомобили, и у всех с одинаковой желтизной, тускло светились подслеповатые глаза.

«К перемене погоды, – решил Мышкин. – Или к урожаю на финики. А может, и на фейхоа».

Глянул на часы – половина третьего. Покойники не поступали и не предвиделись, начальство разбежалось еще утром. И Мышкин ускользнул из конторы со спокойной совестью, оставив на хозяйстве Клементьеву. Он радостно спешил продолжить взлом сервера Европейского антиракового фонда.

Два с половиной часа Дмитрий Евграфович провозился с системным блоком, пытаясь вставить дополнительную плату оперативной памяти от старого компьютера. Плата не влезала в гнездо – не совпадала по размеру на каких-то полмиллиметра. Но он снова и снова упрямо пытался затолкать ее, пока не онемели руки.

– Чего ж ты не влезаешь, сволочь?! – наконец, возмутился Мышкин. – Кто тебя такой сделал? Руки бы оторвать твоему творцу…

В ближайшем компьютерном магазине продавец, парень лет двадцати, выслушал его очень внимательно.

– Обычное дело, – посочувствовал он. – Сундук взяли китайский, конечно?

– Обижаешь, гражданин начальник! – возразил Мышкин. – Швейцарский. У вас же и покупал.

– А отчего вы решили, что швейцарский? Неужели Швейцария производит компьютеры? Я и не знал. А должен знать, – удивился продавец. – Специальность требует.

– На упаковке всё было: «Made in Switzerland». Крупными буквами.

– На такой? – парень показал на картонную коробку за своей спиной.

– Да! Видите, и у вас написано – Швейцария. Неужели до сих пор не замечали?

– А вот тут еще кое-что, мелкими буквами, – показал продавец.

Мышкин присмотрелся.

– «Made in China»! – растерянно прочел он. – Да что же это такое? Свинство – вот как это называется!

– Это называется нормальный захват мирового рынка. И никакой войны не надо – ни горячей, ни холодной. Вот вам смысл китайской красной угрозы: глобальная товарная интервенция и разорение капиталистической экономики. Мало того. Они еще и хитрят. Делают компьютеры вроде по мировым стандартам, однако, детали на самую малость, простым глазом не заметную, отличаются от таких же стандартных комплектующих других фирм.

– Зачем это им?

– Чтоб вы не могли использовать свои старые запчасти или новое железо от конкурентов.

– Головы бы отвинтить интервентам косоглазым! – мечтательно произнес Мышкин. И спросил с недоумением. – Почему у нас не делают компьютеры? Ведь без труда можно на поток поставить.