Григорий Симанович - Аполлоша

Всегда диктовал Игнат, словно читал кем-то написанные сообщения: название акции, котировка, «купить» или «продать». Гоша кликал, делая ставки, потом снова команда Игната, и Гоша передавал по «СКАЙПу» команды ей и Костику. И они, Люба и Костик, просто выполняли эти команды и выигрывали, выигрывали…

Запись Костика выпала на тот день, когда игроки ничего о бронзовом боге не говорили, феномен никак не обсуждали.

Любовь Андреевна и Костик признались друг другу в тайных своих действиях. Любаша уже чувствовала себя заговорщицей и переживала. Костик был, как всегда, немногословен и невозмутим, говорил правильно, как по учебнику русской грамматики. «Костик проявил любопытство, но не совершил преступления».

Они сложили этот маленький «пазл», получилась картинка простая и совершенно умопомрачительная. Получилось чудо, явленное обоим и зафиксированное, как выразился Костик, «аудиовизуально и материально».

Связанные страшной тайной, они оба почувствовали потребность поделиться сокровенным, что для Костика с его синдромом Аспергера было, видимо, каким-то новым прорывом к здоровым инстинктам нормального человека.

Любаша подробно, с именами, описала свой визит к медиуму, вскользь упомянула о внезапном интересе к статуэтке со стороны ее мужа Ашота. Далее поведала о мечте, о домике где-нибудь у греческих или хорватских берегов.

Костик объявил, что хочет жениться, и признался, что уже потратил почти все деньги на подарок – свадьбу справлять и путешествовать не на что. А еще мама болеет, нужны дорогие лекарства (Даша доработалась, слегла с обострением ревматоидного артрита и давно к Игнату с Гошей в «конюшни» не наведывалась. Теперь уж неизвестно когда… Врач сказал – хронический). На вопрос, кто избранница, любит ли его, он ответил загадочно, приведя Любовь Андреевну в изумление: «Костик только познакомился, ее зовут Вера, она работает в парикмахерской, один раз сходили в кино. Костик не объяснялся, подарок пока не дарил, наверно – сегодня вечером. Он хочет, чтобы в деньгах не было недостатка».

Любаша поняла, что при всей гениальности и даже способности к авантюре («надо же, прослушку поставил!») Утист все-таки не совсем нормальный малый.

Костик спокойно предложил то, на что она не решалась:

надо заявить, что они все знают, и попроситься назад в игру. Она выдвинула несколько интеллигентских отговорок и резонов. На Костика они не произвели ровно никакого впечатления. Он дал понять, что это их козырь. В конце концов, она согласилась. Договорились не откладывать, Костик позвонит завтра Гоше, попросит о встрече с обоими.

Любаша велела себе спать, но не могла. Проглотила снотворное. Стала мысленно рисовать морской пейзаж, который раскроется из окошек ее будущего особнячка.

Во сне стало душно, трудно дышать, словно кто-то рот кляпом заткнул. Она попыталась убрать преграду, но потянувшаяся к лицу рука ощутила болезненный укол где-то в области предплечья. Она дернулась, открыла глаза: была та же темнота, и лишь в глубине, в недрах ее чуть высветленные очертания мужского лица подрагивали, терялись, размывались, сливаясь с висящим вокруг мраком. Она попыталась закричать, но крик утонул в ней, и только в ужасе распахнутые глаза «вопили», призывая на помощь неведомо кого.

Потом провал…

Любовь Андреевна проснулась в три после полудня с неприятным ощущением, что ночью ей снились кошмары, но ничего конкретного из этого «фильма ужасов» припомнить не смогла. Страшно удивилась, что проспала так долго – небывалый случай. Голова была тяжелой, туманной.

Она пыталась сообразить, какое число и какие у нее на сегодня дела, но не получалось. С трудом поднявшись, подошла к зеркалу. Оттуда на нее глядела малознакомая женщина, имя которой она никак не могла вспомнить.

Мозговед и Ероха вошли около двух после полуночи. Схему квартирки нарисовали те двое, что уже копались аккуратненько, но ничего не нашли и в компьютер проникнуть не смогли: был запаролен, а это не их квалификация.

На цыпочках подкрались к спящей женщине. Ероха заткнул рот, дальше работал только Мозговед. Кличку дал сам Грант Григорьевич, хозяин Роберта, шеф еще многих людей и людишек, криминально и полукриминально кормившихся из рук посредников могущественного, но тихого и скромного обитателя небольшого по нынешним меркам особняка на Рублевке.

Грант Григорьевич редко прибегал к услугам дипломированного химика и психотерапевта, бывшего сотрудника сверхсекретного отдела ФСБ Сергея Фасольева, ушедшего в чине подполковника на тихую научную работу в один из московских НИИ. Но доклад Маляна убедил, что – именно тот случай.