Лумис Грег - Синайский секрет

Перед мысленным взором Рауха как наяву, в натуральную величину и в естественных цветах, прошла картина того, что его ждет, если он вернется в Вену без Рейлли после всех расходов и усилий, потраченных на то, чтобы как можно скорее доставить его сюда. Самое меньшее — вновь обрядиться в форму и отлавливать на вокзале Карлсплатц мелких торговцев наркотиками или гонять цыган-попрошаек по станциям подземки.

— Я буду, конечно, очень интересоваться тем, что вы мне сочтете нужным показать, — уклончиво ответил он. — Но меня прислали для того, чтобы решить вопрос о доставке мистера Рейлли в Вену. Конкретные меры будет принимать начальство.

Странное, сугубо немецкое построение фразы напомнило Лэнгу Герт, которая иногда тоже начинала в шутку коверкать английский язык. Жаль только, что инспектор начисто лишен ее великолепного чувства юмора. И выглядит несравненно хуже.

Но тут вмешался Грубер.

— Не хотелось бы разочаровать вас, инспектор, но мне кажется, что мое руководство вряд ли выпустит мистера Рейлли из страны прежде, чем обсудит с ним несколько интересных вопросов.

Он нисколько не ошибся.

Тель-Авив

Через два дня

Все это время Лэнг провел в обществе человека, которого Джейкоб позднее охарактеризовал как одного из ведущих дознавателей «Моссад». Разведчика главным образом интересовало, что Лэнгу известно и насколько далеко Цвелк мог зайти в своей работе с золотом. Слово «оружие» не прозвучало ни разу, а вот к работам фонда разговор возвращался не раз. И, хотя это не было сказано вслух, когда Лэнг уходил после завершающей беседы, у него сложилось впечатление, будто ему настоятельно посоветовали ограничить деятельность фонда чисто медицинскими вопросами.

Об этом, несомненно, следовало подумать.

Пока Лэнг удовлетворял любопытство властей, Джейкоб показывал Алисии город. Они гуляли пешком, быстрым шагом, так что к середине дня Алисия устала и попросила дать ей передохнуть и немного поспать. Оставив ее в гостинице, Джейкоб уже неторопливо прошелся в одиночестве по улицам и забрался в Йеменитский квартал — самую, пожалуй, старую часть города. Здесь вдоль узких улиц теснились типично арабские дома, зачастую украшенные разноцветными изразцами, перемежавшиеся с более новыми домами в стиле «ар деко». Далее он свернул на улицу Беньямина Нахалера, где, несмотря на жару, кипела жизнь в фешенебельных магазинах и кафе.

Там он миновал несколько выставленных на улицу столиков, укрывшихся от солнца под тентом возле вывески «Верблюжий горб» на иврите и по-английски, сделал еще несколько шагов и не спеша повернулся. Потом осмотрел почти безлюдную улицу, как будто соображая, туда ли попал, и, вернувшись в кафе, сел за столик напротив мужчины, который читал газету, закрывая ею лицо.

— Попробуй кунафу, — донесся голос из-за газеты. — Совсем свежая.

Джейкоб кивнул, взглянув на мгновенно, словно по волшебству появившегося официанта, который так же быстро исчез.

— Думаю, ты вызвал меня сюда не для того, чтобы я смог полакомиться сладостями.

Газета опустилась на стол. Грубер покачал головой.

— Конечно, нет. Но сюда действительно можно было бы прийти и только ради выпечки.

Джейкоб молча подождал, пока официант ставил перед ним крошечную чашечку с черным кофе по-турецки и блюдце с пирожным из похожего на вермишель теста с прослойкой из запеченных фисташек.

Грубер тем временем складывал газету. Делал он это куда аккуратнее, чем, казалось бы, заслуживала вчерашняя пресса. Джейкоб даже подумал: не решил ли «Моссад» из-за скудости бюджета требовать возврата использованных во время операции газет для повторного употребления.

— Мы в долгу перед тобой и твоим другом Рейлли, — сказал сотрудник службы безопасности.

Джейкоб осторожно взял чашечку с кофе.

— И кто же эти «мы»?

Грубер положил руки на стол и немного наклонился вперед.

— Весь народ Израиля и правительство.

Джейкоб решил не уточнять, что не считает эти понятия синонимами.

— Нам нужно было избавиться от этого психа, устроившегося на границе с сектором Газа. Он спровоцировал бы палестинцев на новую войну.

И снова Джейкоб промолчал, не желая упоминать о том, что к этому не только палестинцев, но и их вроде бы более миролюбивых братьев по вере толкают прежде всего действия самих израильтян, начиная с нашумевшего визита премьер-министра на Храмовую гору и кончая многочисленными мерами, направленными на предотвращение действий террористов-смертников.