— Как скажете.
Фабель и Анна разбирали бумаги Марии два часа. Там было много имен людей, с кем она контактировала. Судя по всему, чтобы получить доступ к конфиденциальной информации, она пользовалась своим служебным положением. В списке источников фигурировали эксперт Интерпола по торговле людьми, Белградский центр по борьбе с контрабандой, Неправительственная организация по защите прав человека. Там имелись сведения о состоянии дел, касающихся торговли людьми в Европе, полное досье об украинском спецназе и целая папка всяких вырезок и подборок, не поместившихся на стенах. Некоторые из них были посвящены пожару, в котором заживо сгорели несколько нелегальных иммигрантов, переправлявшихся на Запад в контейнеровозе. Кроме того, там были материалы об одной берлинской фотомодели, получившей смертельный ожог кислотой, о беспощадной войне преступных кланов в бывшей советской республике Грузия, об убийстве возглавлявшего криминальную группировку на Украине украинского еврея в его же шикарных апартаментах в Израиле.
— Нашла что-нибудь? — спросил он у Анны.
— Список гостиниц в Кёльне. Трудно сказать, в какой именно она остановится, но, похоже, в одной из них. Она поддерживала связь с сотрудником Министерства внутренних дел Украины по имени Саша Андрузский.
Фабель кивнул. Им удалось найти немало вспомогательных материалов, но, видимо, самое ценное она забрала с собой в Кёльн. Фабель окинул взглядом маленькую спальню, превращенную в кабинет, в поисках сумки или рюкзака.
— Помоги мне собрать несколько папок. Мне еще надо позвонить.
После четырех часов езды по автостраде А1 Фабель остановился, чтобы заправить свой «БМВ». Под пасмурным синевато-серым небом летали редкие снежинки. Он решил не тратить время на посещение закусочной при заправке и взял навынос кофе и сандвич с салями. В машине он включил печку и перекусил, погрузившись в свои записи, сделанные по материалам, присланным Шольцем. Для Фабеля такое чтение мало чем отличалось от чтения романов. Он мысленно совершал перемещения в пространстве и времени и смело вторгался в чужую жизнь. Он располагал всеми подробностями первого ночного убийства, совершенного два года назад. Но труднее всего ему было вообразить атмосферу карнавала. Жители Кёльна, казалось, были одержимы идеей какой-то площадной веселухи и доведенного до абсурда разума. Он прочитал о перемещениях первой жертвы в последнюю в ее жизни ночь. Сабина Йордански в тот день не работала, но, будучи парикмахершей, делала именно то, чем занималась на работе каждый день. Это был «бабий» четверг, и она с подругами собиралась принять участие в карнавальном шествии, а потом посетить несколько баров с живой музыкой. Весь день Сабина провела за тем, что красила волосы сначала своим подругам, а потом себе, причем в самые экстравагантные цвета: ядовито-розовый, красный, ярко-синий или желтый, — и даже делала прическу разноцветной. В этот день появлялась возможность стать совершенно другим человеком, а сделать это было легче в маске, карнавальном костюме или полностью изменив внешность.
Сабина Йордански казалась самой обычной жительницей Кёльна: открытой, веселой и дружелюбной. Ей было двадцать шесть лет, и последние четыре года она проработала в парикмахерской. В период, предшествовавший смерти, она ни с кем не встречалась, что было, судя по всему, не очень типично для нее. В ночь смерти ее видели разговаривающей с тремя парнями, но после тщательной проверки полиция исключила их из списка подозреваемых. Группа из шести девушек посетила той ночью четыре бара. Все выпивали, но ни одна из них пьяной не была. Около двух ночи подруги проводили Сабину до дома на Гереонсваль и распрощались. Прохожие на улице были, но никто конкретно им не запомнился. Никто не видел, как Сабина входила в квартиру, но все считали, что именно так она и сделала.
Девушку нашли полураздетой на следующее утро всего в двух сотнях метров от дома, задушенной красным галстуком, оставленным на месте преступления. Из правой ягодицы было вырезано 468 граммов мышечной ткани. Смерть наступила вскоре после того, как подруги расстались. Ее либо кто-то поджидал на месте, либо следил за группой подобно льву, рассчитывающему, что жертва отобьется от стада.
Сабина Йордански была простой жизнерадостной девчонкой без особых комплексов, не требовавшей от жизни слишком многого. Фабель, не отрываясь от сандвича, принялся рассматривать фотографии с места преступления. Крупные белые ягодицы Сабины были обнажены. Багровый цвет продольной зияющей раны смотрелся особенно зловеще на фоне белизны кожи. Шольц был прав: убийца вырезал кусок уверенным и отработанным движением — не примерялся и действовал точно и расчетливо. Этот парень знал, что делает. Фабель вдруг поймал себя на том, что жует сандвич, разглядывая снимки изуродованного тела, и опешил — в кого он превратился?
Читать дальше