Питер Бенчли - Тварь

По мере приближения к источнику света тварь почувствовала, что свечение стало резким и отталкивающим. Рефлекс подсказывал существу отступить во тьму, но органы обоняния начали получать сильные, всеподавляюшие сигналы следов пищи: недавно убитое животное, сытная и питательная добыча.

Голод гнал его вперед.

Кальмар поднялся со дна, прошел над источником света и позволил течению отнести себя во тьму. Он пристроился там, где пропали сигналы опасности и где он мог сосредоточиться на запахе добычи, находящейся под ним.

Кальмар бросился вниз.

Шарп зевнул, потянулся и потряс головой. Он с трудом удерживался от сна. Уже больше часа они наблюдали за модулем, и ни на одном из мониторов не было видно никакого движения. Это усыпляло так же, как наблюдение за контрольной схемой на экране телевизора. В подводном модуле Стефани, Сент-Джон и Эдди не сказали почти ни слова и едва пошевелились. Стефани сделала несколько снимков странных животных, которые толпились у ее иллюминатора, а сейчас она просто стояла на коленях и наблюдала.

Сент-Джон посмотрел на видеокамеру и спросил:

— Сколько времени прошло?

— Девяносто минут, — ответил Энди в микрофон.

Сент-Джон кивнул и продолжал таращиться в свой иллюминатор.

Внешняя видеокамера снова была приведена в исходное положение и показывала тушу акулы, лежащую вверх брюхом в иле. Ранее к ней бросилась миксина и попыталась просверлить дыру, но шкура была слишком твердой, и миксина ушла в поисках более легкой добычи.

Дверь в контрольную каюту открылась, и вошел Дарлинг, неся две чашки кофе. Он передал одну Шарпу и сказал:

— Я не мог найти настоящие сливки, поэтому... о черт!

— Что? — спросил Шарп и вслед за Дарлингом посмотрел на монитор.

— Рыбы. Они исчезли.

Пока Дарлинг надевал головной телефон и отыскивал кнопку «передача», до Шарпа дошел смысл слов друга. Ни одно глубоководное существо не ходило по краю тьмы, ни одна мелкая рыбешка не кружила над мертвой акулой, ни один крошечный стервятник не хватал выплывшие из проволочной сетки кусочки тунца.

— Лайам! — закричал Дарлинг. — Будь настороже! Берегись!

Сент-Джон вздрогнул от голоса Дарлинга и оглянулся, но ничего не увидел.

— Беречься чего?

И тут раздался глухой звук, затем скрежетанье, хруст, почти такой же, как бывает, когда судно врезается в сушу.

Затем капсулу дернуло вверх, и она наклонилась вперед. Внутренняя камера показала, что Стефани и Сент-Джона бросило на Эдди, и все они свалились на контрольную панель. На мониторе внешней камеры не было видно ничего, кроме ила.

Эдди выругался, Сент-Джон схватил рукоятки управления механическими руками модуля и попытался оперировать ими.

— Рука застряла в иле, — завопил он.

— Включи двигатель, — сказал Дарлинг Эдди. — Этому зверю не понравится винт.

Они видели, как Эдди потянул рычаг и включил двигатель, и услышали, как мотор модуля завыл, а затем пронзительно завизжал от быстроты оборотов. Капсула поднялась вверх, и механическая рука освободилась.

— Камера! — скомандовал Сент-Джон.

Эдди взялся за рукоятки управления внешней камеры, в то время как сам Сент-Джон согнул и поднял механическую руку, его палец лежал на спусковой кнопке.

Монитор показал, что внешняя камера выдвинулась и повернулась. Ил сменился чистой водой, затем на борту капсулы стало различимо пятно, затем...

— Что это за чертовщина? — спросил Шарп.

На мониторе была видна поверхность, покрытая розовато-серыми кольцами, каждое из которых дрожало на отдельном черенке, края были зазубрены, а в центре блестел коготь янтарного цвета.

— Беда, вот что это, — ответил Дарлинг и закричал в микрофон: — Стреляй, Лайам!

Через секунду видеокамеру вырвало из креплений, и экран погас.

Тварь раздавила камеру щупальцами и отбросила ее.

Затем она вновь обратилась к разорванным клочкам пиши, ее восемь коротких рук царапали и разрывали добычу, а тварь вновь искала, чем бы еще насытить щелкающий клюв. Но больше ничего не было.

Существо находилось в замешательстве: следы пищи были повсюду, вода была насыщена ими. Все чувства твари говорили ей, что пища есть, а голод требовал этой пищи. Но где она?

Тварь заметила большой твердый панцирь и связала увиденное с запахом добычи.

Она охватила панцирь щупальцами и начала разрушать его.

— Я не вижу его, — кричал Сент-Джон. — Куда он девался?

— Стреляй, Лайам, — кричал Дарлинг. — Стреляй, этот ублюдок такой огромный, что промахнуться невозможно.