Питер Бенчли - Тварь

Какая-то женщина стояла на баке, бросая кусочки хлеба стайке мелких рыб.

— Привет, — сказал Шарп.

Женщина обернулась и ответила:

— Привет.

Ей было около тридцати лет. Высокая, гибкая, темная от загара, она была одета в подрезанные джинсы, мужскую рубашку, полы которой были завязаны узлом на талии, на руке — часы «Ролекс» для ныряльщиков. Ее выгоревшие на солнце каштановые волосы были коротко подстрижены и зачесаны назад, от лица. Солнечные очки висели на шнурке на шее.

— Я Маркус Шарп... Лейтенант Шарп.

— А-а... Да, конечно. Поднимайтесь на борт.

Шарп поднялся по трапу и ступил на палубу.

— Я Стефани Карр, — представилась женщина, улыбаясь и протягивая руку. — Я занимаюсь фотографией.

Она повела Маркуса на корму в небольшой салон для членов экипажа.

Эта общая каюта была просторной и уютно обставленной. В ней стояли два складных стола на шарнирах, два обитых винилом дивана, привинченных к полу, множество пластиковых стульев, стеллажи с книгами в мягких переплетах и на полке — телевизор и видеомагнитофон. Трап вел к рубке в передней части судна и вниз в камбуз и каюты на корме.

Невысокий, жилистый, подстриженный ежиком человек, который по виду мог быть любого возраста, от тридцати до сорока пяти, сидел на столе и смотрел фильм о Джеймсе Бонде.

— Это Эдди, — представила Стефани. — Он управляет подводным аппаратом. Эдди, это Маркус.

Эдди рассеянно махнул рукой и проговорил:

— Привет!

Шарп обратил внимание на то, что один из столов завален камерами, стробоскопами, экспонометрами и коробками с пленкой.

— А у вас есть автор подписей под фотографиями? — спросил он у Стефани.

— Нет, — ответила она. — Всем этим занимаюсь я. Кроме того, если мы получим снимки чудовища, то слова никому не будут нужны. — Она показала на трап, ведущий в кормовой отсек. — Там внизу есть пара свободных кают. Вы можете положить свои вещи в какой понравится.

Шарп бросил свою сумку на один из стульев.

— Кто такой Эллис? — спросил он. — Судно называется «Эллис эксплорер».

— Барнаби Эллис... Подшипники Эллиса... Фонд Эллиса... Издания Эллиса. Подшипники финансировали Фонд. Фонд — хозяин этого судна: когда одному из изданий требуется судно, они занимают его у Фонда.

— Вы работаете на него?

— Нет, я свободный фотограф. Я работаю для «Джиогрэфик», для «Трэвелер», для всех, кто желает платить мне.

— Эй, флотский, — донесся вниз голос с мостика.

— Пойдемте познакомимся с Гектором, — предложила Стефани и повела Шарпа на ходовой мостик.

Гектор выглядел лет на сорок с лишним. Темнокожий и мускулистый, он был в накрахмаленной белой сорочке с капитанскими знаками различия на плечах, в выглаженных черных брюках и начищенных черных ботинках. Вооружившись карандашом и линейкой, он трудился над картой водного пространства вокруг Бермуд.

— Этот Дарлинг, — заметил Гектор, — он сказал мне стать на якорь вот здесь. — Капитан ткнул пальцем в карту. — Но в этом месте бездонная глубина.

— А он показал, как пройти к этому месту? — спросил Шарп.

— Каждый метр. Вот здесь вокруг мыса, отсюда к северу, к бакену, затем к северо-западу до этой точки. Но на карте указано, что здесь до дна не меньше пятисот морских саженей. А я не могу стать на якорь при глубине в пятьсот морских саженей.

— Делайте так, как говорит Дарлинг, — посоветовал Шарп. — Если он говорит, что там есть дно, то там оно есть. Это может быть подводная гора, выступ рифа или часть шельфа.

— Но карта...

— Капитан, — сказал Шарп. — Здесь, на Бермудах, если бы мне предстояло выбирать между каким-нибудь картографом из службы по геодезической съемке побережья и Випом Дарлингом, я бы, не задумываясь, выбрал Випа Дарлинга.

Было уже больше пяти часов, когда они оставили позади Докъярд и направились на север, к вехам, обозначающим канал. Шарп и Стефани стояли на смотровой палубе, находящейся на крыше рубки, и наблюдали, как небольшие кучевые облака меняют окраску под лучами заходящего солнца.

— Где вы живете? — спросил Шарп.

— Более или менее — в Сан-Франциско. Но на самом деле — нигде. Там у меня крошечная квартирка, только чтобы было куда возвращаться, но я обычно отсутствую десять-одиннадцать месяцев в году.

— Значит, вы не замужем.

— Едва ли, — улыбнулась Стефани. — Кому я нужна? Муж бы никогда меня не видел. Когда я сразу после колледжа занялась фотографией, я работала для небольшой газеты в Канзасе и делала снимки из ночной жизни дикой природы. Я уже тогда знала, что мне предстоит сделать выбор. Я знала, что невозможно совместить и то и другое. Многие из моих друзей-фотографов, занимаюшихся тем же, что и я, — спорт, приключения, животные, — те, кто завел семьи, в большинстве случаев развелись.