Жан-Кристоф Гранже - Кайкен

Дверь распахнулась — явился Фифи собственной персоной. Пассан присмотрелся и заметил, что у его коллеги суженные до двух точек зрачки. Неужели опять подсел на героин? Так бросивший курить человек под влиянием стресса хватается за сигарету…

— Ну, ты как? — нервно спросил панк.

— Нормально.

— Наоко сказала, ты просил меня зайти.

— Слушай, не в службу, а в дружбу… Раздобудь машину для скрытого наблюдения. Так, чтобы никто ни о чем не догадался.

— Машину со спецоборудованием?

— Спрячь все мониторы в доме. Чтобы Наоко их не видела. Позвони Супер-Марио, он поможет.

Фифи держал в пальцах зажженную сигарету. На драконовские порядки в больнице ему было плевать.

— Постой, я не врубаюсь. Мы что, продолжаем видеонаблюдение?

— Я хочу быть уверенным на сто процентов.

— Разве это не Гийар?

— Я сам не знаю. Когда я увидел его там… Как он сидел по-турецки, в позе буддистского монаха, и поджаривался, я понял, что парень дошел до ручки. Его допекло. И это жуткое тело, которое ему досталось. И сдвиг в мозгах, вынуждавший убивать. И страх, что не сегодня завтра я его поймаю. Он хотел умереть и прихватить меня с собой. Зачем ему было пугать Наоко? И отыгрываться на мальчишках? В этой истории что-то не вяжется…

Фифи молчал. Казалось, ему стоило немалого труда переварить вновь полученную информацию.

— Тут многое не сходится, — надтреснутым голосом продолжал Пассан. — Во-первых, даты. Кровь у детей начали брать задолго до Стэна.

— Ну и что? Гийар мог уже давно вынашивать план мести.

— Нет, для этого он был слишком осторожен. К тому же не забывай: он ведь буквально накануне похитил Лейлу Муавад. Значит, его донимали совсем другие заботы.

— И?

— Надо продолжать видеонаблюдение.

— Может, вам лучше переехать?

— Если орудует кто-то другой, сменой адреса проблему не решишь. От Леви новости есть?

— Пусто. Либо он уже далеко, либо под землей.

— Сделаешь то, о чем я прошу?

Фифи провел рукой по лицу и сделал затяжку. Его усыпанные прыщами скулы блестели в утреннем свете, глаза лихорадочно мерцали.

— Ладно, что-нибудь придумаю, — наконец сказал он, открыл окно и щелчком выбросил окурок.

— Смотри, чтобы Наоко ни о чем не узнала. Я могу на тебя рассчитывать?

— Ну ты сам подумай. Я же повезу ее домой. А там полно оборудования. Мониторы в гостиной, кабели, провода…

— Позвони отсюда и попроси все убрать. С этой минуты наблюдение должно вестись только снаружи дома. Capisce?

Фифи неуверенно кивнул.

— А главное, убери камеру у нее из спальни. Еще не хватало, чтобы парни разглядывали мою жену в чем мать родила.

— Это все?

— Нет. Поставь двоих ребят около школы. И организуй слежку за Наоко. Нам понадобится подкрепление.

— Чего-то я не врубаюсь. Выходит, дело не закрыто?

— Я не собираюсь рисковать. Так могу я на тебя рассчитывать?

Панк подошел к кровати и с силой сжал ему плечо.

За ветровым стеклом разбегались дороги. Шоссе, развязки, подвесные мосты… Весь этот абсолютно безлюдный пейзаж производил странное впечатление бесполезности, доходящей до абсурда. Дороги, которые никуда не ведут и никому не нужны. Медленно поднимавшееся солнце напоминало диск из нечищеной меди; редкие облака в его лучах приобретали оттенок темного табака. Вдалеке виднелись скопления одноэтажных домишек, расплывчатые пятна жилых микрорайонов и лес башен, похожих в красноватых рассветных лучах на объятые пламенем стволы.

В Японии дороги и магистрали всегда проходят через лес. Они пронзают зеленые массивы, чужеродным телом вклиниваясь в природу. А здесь всякая растительная жизнь давным-давно умерла. Редкие деревца, клочок газона, общипанные кусты кажутся неуместными и только усиливают ощущение мертвечины.

Наоко ругала себя за резкость. Это еще мягко сказано. Самое главное, ее агрессия была совершенно неоправданной. Отец ее детей едва не погиб, а она накинулась на него, как на мальчишку, пойманного на вранье. У французов есть поговорка: «Не стреляй в машину „скорой помощи“». А она ее не просто расстреляла. Она ее динамитом взорвала.

Перед глазами снова всплыло лицо Пассана — почерневшее, опухшее. Голова в бинтах. На самом деле ее переполняла печаль и ощущение собственной беспомощности. Но лучшая защита — это нападение.

— Он сказал, что его собираются вызвать на ковер, — вдруг обратилась она к Фифи. — Это правда?

— Формальности. Не бери в голову. Все путем.

Она затолкала назад рвущиеся из груди рыдания. Вот так всегда. Они ее успокаивают, оберегают от волнений, будто маленькую девочку. Несут всякую ахинею.