Жан-Кристоф Гранже - Кайкен

Зачарованный Пассан показал эти кадры Наоко, чтобы узнать, кто такие эти небесные феи и какая традиция здесь представлена.

— Это шлюхи, — рассеянно бросила Наоко в ответ. — Ойран из квартала Ёсивара.

Пассан стойко перенес этот удар, решив, что в стране, где у куртизанок больше изящества, чем у любой западной принцессы, в стране, где женские половые органы обозначают выражением «там, внизу» и где о бисексуале говорят, что у него «два меча», хорошо заниматься любовью.

Он разделся, положил пистолет на край раковины и встал под душ. Зажмурился под струями воды. На какой-то краткий миг ему полегчало, он даже стал тихонько напевать. Но шум воды отгораживал от внешнего мира, и это ему не нравилось. Окутанный паром, энергично намыливаясь, он решил побыстрее закончить с мытьем и устроиться на ночь на матрасе перед дверью детской.

Он переночует вместе с Диего. Они будут как два сторожевых пса, стерегущих детский сон.

Вдруг он открыл глаза. Его окружало розовое облако пара, грудь была покрыта красными брызгами, у ног пенилась мутная лужа. Он поднял голову и обнаружил, что по керамической плитке стекают кровавые ручейки.

Он ранен. Господи! Он исходит кровью. Стоя под душем, Пассан ощупал и осмотрел себя, проверил промежность. Ничего. И все же самая настоящая кровь стекала по стенам, сбиваясь на полу в омерзительную пену.

На ощупь он выключил воду, стукнулся о раздвижную стеклянную перегородку и, шатаясь, выбрался наружу. Грудь, лобок и ляжки окрасились в ярко-красный. Он протянул руку, схватился за раковину, поднял голову.

Взял пистолет и автоматически дослал пулю в патронник.

Дети!

С оружием в руке Пассан выскочил в коридор, осторожно открыл дверь. Диего, не понимая, что происходит, лениво посторонился.

Все чисто. Синдзи и Хироки мирно спят.

Оставляя на полу мокрые следы, Пассан вернулся в ванную, сбросил неотстрелянную пулю и снова поставил пистолет на предохранитель. Отражение в зеркале усилило шок: сквозь розовую пелену он напоминал бычью тушу, подвешенную к крюку.

Отыскал мобильный и одним нажатием кнопки набрал введенный в память номер. Потом съехал по стенке на пол и поджал ноги. Кровь начала сворачиваться, стягивая ему кожу.

— Алло?

— Фифи, это я, — вполголоса произнес Пассан. — Жми сюда. Немедленно.

— Ты же сам сказал…

— И позвони криминалистам. Пусть приедет сама Заккари со всей своей командой.

— Твою мать, что такое?

— На гражданских машинах. Без комбинезонов, логотипов и мигалок. А главное, без сирен. Усек?

Он отключился. Прижавшись к стене, вдруг понял, что раскачивается взад-вперед, словно мусульманин, читающий суры. Страх накрывал его волнами.

Пассан бросил испуганный взгляд на душевую кабинку. Она походила на разверстую рану.

— Все довольно просто.

— Говори потише. Детишки спят.

В ванную набилось полно народу. Пассан натянул джинсы, засунул пистолет сзади за пояс. В душевой кабине Изабель Заккари опустилась на корточки. Отсыревший комбинезон плотно облепил ее тело, но сейчас всем было не до того. Над раковиной возились еще двое экспертов в точно таких же костюмах: бумажные халаты, противопылевые маски, шапочки, хирургические перчатки и бахилы…

На пороге стоял потный и растерянный Фифи, у него за спиной маячили оба горе-охранника. Выглядели они так, словно на них рухнула кровля. Мазуайе тоже только что подъехал — как оказалось, впустую.

— Злодей заморозил кровь в узких желобках, — продолжала Заккари, чуть понизив голос. Затянутыми в перчатки пальцами она изобразила, как именно все происходило. — У него получилось нечто вроде палочек, которые он разложил наверху по краю плиток.

В ванной стояла удушающая жара. В воздухе плавал неуместный аромат кедра.

— Включив душ, ты создал источник тепла, и кровь разморозилась. Около двух литров…

Потрясенный Пассан слушал ее разъяснения. Глаза жгло, словно он несколько часов подряд наблюдал за пламенем доменной печи. Враг проявил дьявольскую хитрость, превосходившую все, что ему доводилось видеть, — а повидал он всякого.

— Кровь обезьянья?

— Человеческая, — вмешался один из экспертов.

В руке он держал пробирку с грязноватой жидкостью цвета темной сливы.

— Реакция «антиген-антитело» не оставляет сомнений.

Пассан подошел поближе. Несмотря на жару, кровь продолжала сворачиваться у него на коже, словно когтями стягивая волоски. Он чувствовал, как в груди у него сжимается сердце, и вообразил, что это сгусток. Твердое образование. Косточка страха в мякоти его тела.