Карин Фоссум - Не оглядывайся!

— Никакого чехла для лыж, — прокомментировал Сейер.

— Его недавно убрали. Вот следы от креплений.

Они открыли дверь и вошли. Пахло почти так же, как в прядильне фру Йонас — шерстью и выделкой — и немного смолой от балок под крышей. Из угла на них глядела камера. Сейер остановился и посмотрел в объектив. Везде лежали большие стопки ковров, наверх вела широкая каменная лестница. Несколько ковров лежали, расправленные, на полу, другие висели у стен, перекинутые через балки. Йонас спустился к ним по лестнице, одетый во фланель и бархат: красный, зеленый, розовый и черный цвета оттеняли его черные кудри и намекали на страстную натуру. И при всем этом он излучал мягкость и благодушие. Этот человек научился скрывать свой бурный темперамент. Темные, почти черные глаза глядели дружелюбно — маска продавца, готового во всем идти навстречу клиенту.

— Ну, — сказал он мягко, — заходите-заходите. Вы решили купить ковер, не так ли?

Он протянул руку, как протягивают близким друзьям, которых давно не видели, и потенциальным обеспеченным клиентам, ценителям ковров. Узлов. Красок. Узоров с религиозной символикой. Знаков жизни и смерти, побед и гордости, которые можно постелить под обеденный стол или перед телевизором. Прочные, уникальные.

— У вас тут хорошо, — прокомментировал Сейер, оглядевшись.

— Два этажа плюс чердак. Поверьте, пришлось вложиться по-крупному. Раньше тут все выглядело совсем иначе. Все было грязным и серым. Но я хорошенько все отчистил, покрасил стены, а больше ничего фактически и не пришлось делать. Это старый дом, раньше он принадлежал зажиточной семье. Пожалуйста, следуйте за мной.

Они поднялись по лестнице и оказались в офисе, который, по сути, был огромной кухней со стальными скамьями и плитой, кофейником и маленьким холодильником. Скамейки были отделаны кафельной плиткой с опрятными голландскими девушками в капорах, мельницами и жирными переваливающимися гусями. Древние медные чаны со старыми добрыми вмятинами свисали с балки. У кухонного стола был округлый край и латунные защитные уголки, как на старой шхуне.

Они расселись вокруг стола, и Йонас сразу же разлил по бокалам темный виноградный сок, извлеченный из холодильника.

— Что стало со щенками? — поинтересовался Скарре.

— Я оставил Гере одного, остальные два уже обещаны. Так что вам остается только кусать локти. Чем я могу вам помочь? — улыбнулся он и пригубил сок.

Сейер знал, что его дружелюбие продержится недолго; скоро, очень скоро оно улетучится.

— Мы просто хотим задать несколько вопросов об Анни. Боюсь, что нам придется пройтись по кругу еще несколько раз. — Он осторожно вытер уголки губ. — Вы подобрали ее у перекрестка, так?

Тон, которым был задан вопрос, намекал на то, что его прежние утверждения поставлены под сомнение. Йонас удвоил бдительность.

— Все было так, как я вам рассказывал, и потом тоже.

— Но вообще-то она хотела пойти пешком, не так ли?

— Что вы сказали?

— Вам было сложновато уговорить ее сесть в автомобиль, как я понял?

Глаза Хеннинга сузились еще больше, но он пока сохранял спокойствие.

— Вообще-то она хотела пойти пешком, — продолжал Сейер. — Она отклонила ваше предложение подвезти ее. Я прав?

Йонас внезапно кивнул и улыбнулся.

— Она всегда так делала, была очень скромной. Но мне казалось, что глупо идти до Хоргена пешком. Это же очень далеко.

— Так что вы уговорили ее?

— Нет, нет… — Он быстро покачал головой и переменил положение на стуле. — Я ее заставил уступить. Некоторые люди так устроены, что их обязательно надо подтолкнуть.

— Значит, нельзя сказать, что она не хотела садиться в ваш автомобиль?

Йонас совершенно отчетливо услышал: полицейский выделил голосом слова «Ваш автомобиль».

— Анни была такой. Можно сказать, упрямой. С кем вы разговаривали? — вдруг спросил он.

— С сотнями людей, — быстро ответил Сейер. — И один из них видел, как она садилась в автомобиль. После долгой дискуссии. Вы фактически последний, кто видел ее в живых, поэтому мы ухватились за вас, логично?

Йонас улыбнулся в ответ заговорщической улыбкой, как будто они играли в увлекательную игру.

— Я не был последним, — живо отреагировал он. — Последним был убийца.

— Мы пока не имеем возможности допросить его, — сказал Сейер с напускной иронией. — И у нас нет никаких оснований полагать, что человек на мотоцикле действительно ждал ее. У нас есть только вы.

— Прошу прощения? Куда вы клоните?