Монс Каллентофт - Осенний призрак

Он хочет кое о чем рассказать своей жертве, заставить старика его выслушать.

— Как ты думаешь, каким он стал отцом после этого? Он гонял меня по двору с камерой в руке, словно хотел уничтожить за то, что моя жизнь еще не была кончена, как его, будто я и был его болью.

Аксель Фогельшё ерзает на стуле, стараясь освободиться от веревок. Может, он хочет что-то сказать, попросить прощения?

Вряд ли.

И Андерс бьет его кулаком в лицо, чувствуя, какой болью отзывается его удар в теле Фогельшё. Насилие причиняет Дальстрёму почти физическое наслаждение, избавляя его от скопившейся злобы.

Он бьет снова и снова. Змееныши просыпаются и вдруг обретают лица. Перед ним мальчишки со школьного двора и отец с поднятым кулаком — вся его жизнь без любви и надежды.

Вся боль, вся ярость, что есть в мире, собраны в этом ударе. Йерри Петерссон получил сорок ножевых ранений, сколько их будет у Акселя Фогельшё?

«Кто он? — недоумевает граф. — Беттина, кто он такой?»

Что он там бормочет о каких-то змеенышах, о лицах? Однако, несмотря на все свое безумие, он, похоже, знает, чего хочет.

Акселя Фогельшё охватывает страх. Он снова пытается освободиться, бежать, но веревки крепко держат его, и ему остается только молча сносить удары. «Что ж, может, удастся наконец внести в это дело ясность, — думает старик, — а если этот тип убил моего сына, то он свое получит. Я клянусь в этом самому себе и всем нашим предкам здесь, в этой комнате, такой уютной, родной, моей и ничьей больше».

Беттина, я развеял твой прах в лесу, как ты и просила.

Он прекратил бить, сел на стул возле стены и как будто собирается с силами, чтобы что-то сказать.

— Слушай, старик.

Андерс Дальстрём поднимается и подходит к Фогельшё.

— Уже одного того, что ты сделал мне и моему отцу, достаточно, чтобы убить твоего сына.

Он вставляет пальцы в ноздри Акселя Фогельшё и крутит ими так, что старик морщится от боли. Андерс как будто хочет вырвать нос своей жертве. Он чувствует теплую кровь на своих пальцах и то, как последние змееныши, скользкие и холодные, покидают его тело.

— И знаешь, — кричит он Акселю, — как нравится мне сейчас то, что я делаю! Моя злоба выходит из меня, можешь ли ты это понять?

— Я приехал к нему на итальянскую виллу, — продолжает кричать Андерс. — Там я убил его и потом перевез тело в часовню. Полагаю, тебе интересно будет это узнать! Думал ли ты обо мне, когда бил моего отца? Знаешь ли ты, что вытворял он со мной после, когда боль стала нестерпимой?

Дальстрём наносит новый удар, в челюсть, но на этот раз его охватывает страх.

Змееныши снова зашевелились. Теперь их больше, чем когда бы то ни было, они копошатся в его крови и пьют ее.

«Он сумасшедший», — думает Аксель и все же пытается понять, о чем говорит его мучитель, хотя бы для того, чтобы не терять сознания. На какое-то мгновение его поражает мысль, что сейчас он падет жертвой полоумного маньяка. «Наконец я увижу тебя, Беттина, — проносится в его голове. — Я был с тобой, в лесу, когда он убивал Фредрика».

Убей меня.

Дай мне встретиться с теми, кого я люблю.

И тут Аксель Фогельшё наконец понимает, кто этот молодой человек: сын того несчастного батрака, которому он когда-то выбил глаз. Жаль парня, но что случилось, то случилось. С другой стороны, может, болван и получил по заслугам?

Но в чем вина Фредрика?

Хотя кто знает, в чем и насколько все мы виноваты?

Теперь он бьет меня прикладом ружья. Во рту все горит, я чувствую, как выпадают зубы, а глаза вот-вот вылетят из орбит.

Что случилось с тем батраком? Я помню, на суде он вел себя тихо, но что с ним сталось потом? Было ли ему больно, как мне сейчас? Он ослеп на один глаз, но разве это повод скулить всю жизнь? Может, он озлобился? Тому, кто знает свое место, какое бы оно ни было, жить намного проще.

Вот он достает нож и подносит его к моим глазам, прежде чем вонзить его мне в щеку. На рукоятке печать замка Скугсо.

Боль обжигает меня, и я больше не в силах сдерживать крик.

Беттина! Неужели я наконец тебя увижу? Ты можешь гордиться мной. Я не хочу лежать в часовне, мое место рядом с тобой, в лесу.

В конце концов, что такое этот замок? Несколько гектаров леса? История, которая никому не нужна?

«Я должен довести это дело до конца, — думает Дальстрём, — совершить задуманное, как раньше».

Сейчас у него твое лицо, отец. Или вы с ним одно целое?

Здесь не о чем думать. Разве они сомневались, когда гнали меня голого через школьный двор?