Френк Слотер - Дьявольская игра

— Если нам еще повезет. В настоящий момент шок и мозговая травма работают против нас.

Примерно с минуту катетер продолжал медленно двигаться. Потом чувствительные пальцы Майка ощутили неожиданное изменение давления. Он понял, что кончик инструмента прошел через меньшую правую камеру сердца — ушко предсердия — и трикуспидальный клапан, отделяющий его от толстой стенки расположенного ниже желудочка, где, как он надеялся, электрод придет в соприкосновение с мускулистой стенкой большей полости.

— Сержант, пожалуйста, подсоедините электрод, — произнес он спокойно, — кажется, попал.

Медик ВВС быстро заменил провода, и ток, регулярно пульсировавший в плоских электродах ка груди девушки, теперь побежал по проволоке внутри катетера в самое сердце.

— Вы попали, доктор Кернз! — закричал он, когда картинка сердцебиения вновь появилась на маленьком экране монитора кардиостимулятора. — Это лучшее из того, что я когда-либо видел.

— Я не уверен, что я понял все, что произошло, доктор, — сказал восхищенный агент ФБР, — но чтобы там ни было, вы достойны благодарности за спасение этой девушки.

— Может еще оказаться, что мы потратили время впустую, — сказал Майк и привязал катетер к руке девушки. — Только электроэнцефалограф может точно сказать нам, действительно ли она жива.

— Доктор Кернз, я только что сообщил в отдаление неотложной помощи университетской больницы, что через пять минут мы приземлимся на вертолетной площадке на их крыше, — сообщил пилот из передней части кабины. — Какие-нибудь специальные инструкции будут?

— Скажите им, чтобы держали один из скоростных лифтов свободным для доставки пострадавшей в отделение неотложной помощи и нужна кровь первой группы, чтобы мы могли незамедлительно сделать переливание. Если электроэнцефалограф уловит колебания мозга, значит, она все еще жива. У нее еще есть шанс, при условии, что повреждения мозга невелики.

— А как насчет ее лица? — спросил инспектор Стаффорд.

— Я могу заняться этим позже. Я специализируюсь в области пластической и восстановительной хирургии.

— Приготовьтесь к толчку, — предупредил со своего места пилот. — Над крышами этих высотных зданий всегда дует ветер, но я постараюсь посадить машину как можно плавнее.

Посадка прошла без приключений. Специальный скоростной лифт, соединяющий отделение неотложной помощи с вертолетной площадкой, доставил передвижные носилки с пострадавшей и непрерывно работающими респиратором и кардиостимулятором на первый этаж большого учебного здания больницы, где уже ждал доктор Стюарт Портер, начальник отделения. Молодой хирург был почти ровесником Майка, его старым другом и коллегой по работе в этой больнице.

— Сдавай вахту, Майк, — сказал он. — Ты был с ней с самого начала.

— Мы сделаем электроэнцефалограмму, Стюарт, и увидим, жива ли она. Ты тем временем сделай переливание крови первой группы. Она потеряла много крови в результате повреждения лица, но главное, чего нам следует опасаться, — шок и сотрясение мозга.

Доктор Портер приступил к работе. Майк закатил носилки в первый из целого десятка кабинетов отделения неотложки, где пострадавшим оказывалась быстрая и эффективная помощь. В кабинете находился электроэнцефалограф, который измерял электрическую активность — показатель жизни и смерти мозга, здесь имелись и приборы для контроля за деятельностью сердца.

Майк не стал тратить время, чтобы убрать назад красновато-золотые перепачканные кровью волосы девушки, а сразу начал вставлять иголки электродов в нужные места на ее голове, где это требовалось для проведения исследования. Миссис Саундерс, седеющая старшая медсестра, которая за время своей работы оказывала почти любую мыслимую неотложную помощь, подсоединяла провода к клеммам на машине. Одновременно другая сестра устанавливала маленькие электрокардиографические электроды на теле пострадавшей. Закончив работу, Майк выпрямился и кивнул старшей сестре.

— Включайте, — распорядился он. — Через минуту мы узнаем, следует ли нам предпринимать что-нибудь еще.

Миссис Саундерс повернула выключатель, и оба они стали наблюдать за экраном монитора. Сперва они ничего не увидели, и Майка начало охватывать тоскливое чувство, что в последние полчаса он пытался оживить мертвое тело. Затем, когда машина разогрелась, на экране появилась слабая изогнутая линия, менее яркая, чем обычная картинка электроэнцефалограммы, но все-таки заметная. Более того, они смогли различить отдельные волны, указывающие на разные уровни деятельности мозга. В нижней части монитора также появилось изображение регулярных колебаний искусственного сердцебиения.