Виктория Платова - Инспектор и бабочка

Давняя история, наложившаяся на матч Лиги чемпионов. Икер хорошо помнит, как Борлито обратился к нему со странной просьбой разыскать человека по имени. Вот чем объясняется тогдашняя подавленность его друга – отсутствием этого человека в его жизни. Неожиданной потерей женщины, в которую он влюбился, и влюбился по-настоящему. Субисаррета, в силу своей профессии, подумал, что речь идет о криминальной истории, а речь шла всего лишь о любви. И объяснить все остальное не составит труда.

– Это была не последняя ваша встреча, ведь так? – спросил Икер.

– Не последняя. Еще раз мы увиделись в Брюгге… Я скучала по нему, это правда. И я совершила глупость. Страшную глупость. Я написала ему еще раз. Сообщила о том, что мы будем в Брюгге. Он приехал, и нам удалось поговорить, а потом начался весь этот кошмар.

– Какой кошмар?

– Сразу несколько кошмаров, они наложились друг на друга, – Дарлинг сделала паузу и судорожно вздохнула. – Альваро не нравился Лали с самого начала, и наивно было полагать, что он понравится ей со второй попытки. Ведь он не был суперполицейским Икером. Я думала, что все пройдет легче, что Лали привыкнет к Альваро и смирится с ним. Но я не знала, не знала…

– Типичная детская ревность, – перебил Дарлинг Субисаррета. – Она считает вас своей собственностью.

– Она всех считает своей собственностью. И умеет отстаивать то, что считает своей собственностью.

– На вашем месте я показал бы ее хорошему детскому психологу. Девочка пережила трагическую смерть матери, с таким не всякий взрослый справится.

Напрасно он заговорил о матери Лали, достаточно пристальнее взглянуть на Дарлинг, чтобы понять, – напрасно. Вызвать в памяти лицо с фотографии в номере Исмаэля не составляет труда. Так же как и мысли, которые посетили тогда Субисаррету. Первая – довольно банальная: он не хотел бы быть врагом этой женщины . И вторая, почти крамольная: хорошо, что она умерла . Умная, сильная, беспринципная и беспощадная, эта женщина, наверняка, обладала той властью над людьми, которой обладают лишь единицы. При упоминании о матери Лали Дарлинг съеживается еще больше, – как будто от этой смерти до сих пор идут круги. И будут идти долго, до скончания времен. Но есть и кое-что другое: лицо женщины-папоротника, размытое не самыми приятными воспоминаниями, вдруг собирается и становится жестким. И даже жестоким – спор с матерью Лали и Исмаэля, пусть даже и мертвой, не закончен.

– Она не пережила смерть матери, – просто сказала Дарлинг.

– То есть? Не было этой истории с убийством?

– Была, но дело не в этом. Ее мать – особенный человек.

– Не совсем обычный?

– Особенный. Сильный, страшный, притягательный и отталкивающий одновременно. Ей нельзя было противостоять. Никто не мог противостоять ей, – и я не смогла. Я занимаюсь делом, которым занималась она… Уже много лет.

– Она тоже была экспертом по бенинскому искусству?

– Она занималась поставками оружия. Здесь, в Африке, и не только в Африке.

Один из мужчин на поле для крикета неловко замахивается битой, и воротца рушатся под напором мяча: удар сильный, но совершенно безмозглый. Наверняка, это мазила Темба. Или Рунако, который злится, когда проигрывает, о чем ему сказала Дарлинг? О поставках оружия. Бизнес рискованный, опасный и далеко не всегда легальный. Но… это же смешно, смешно! Как может хрупкая и миловидная женщина заниматься таким малопочтенным ремеслом?

– И вы не боитесь говорить об этом мне, полицейскому?

– Нет.

– А если я попытаюсь привлечь вас к ответственности? Начать официальное расследование? Не станете же вы утверждать, что работаете под крылышком у государства?

– Вы имеете в виду Бенин? Я не работаю на государственные структуры. Ни в Бенине, ни где-либо еще.

– Кладете прибыль в собственный карман?

– Прибыль вторична. Но вряд ли вы начнете официальное расследование, Икер. Вы ведь здесь совсем не для этого. Я просто хочу, чтобы вы поняли, мой дорогой суперполицейский: прибыль вторична и любовь к риску вторична тоже. А главное состоит в том, что я когда-то пообещала матери Лали и Исмаэля не оставлять ее дело и ее детей.

– Даже если за это дело можно загреметь в тюрьму до конца жизни? Или получить пулю в лоб от недовольных клиентов или конкурирующей организации?

– Этого не случится. Уже не случится.

– Почему?

– Потому что есть Лали. Потому что она подрастает и входит в силу. Потому что она – дьявол.