Кристина Ульсон - Золушки

— Я отвечу на любой вопрос, — решительно перебила ее Маргарета. — На любой!

— Хорошо, — с облегчением кивнула Фредрика. — Хорошо, — и сделала глубокий вдох: — Вы когда-нибудь делали аборт?

— Аборт? — изумленно уставилась на нее Магдалена.

Фредрика кивнула.

— Да, — хрипло ответила она, глядя девушке в глаза, — но это было очень давно! Лет двадцать назад! Я как раз переехала от родителей — встречалась с мужчиной на пятнадцать лет старше. Он был женат, обещал уйти от жены ко мне, — Маргарета грустно рассмеялась, — и конечно же этого не сделал. Когда я сообщила ему, что беременна, он перепугался, наорал на меня и сказал, что я должна избавиться от ребенка как можно скорее. Умолять было бесполезно. Конечно, я сделала аборт, а того мужчину больше ни разу не видела.

— Где вам делали аборт? — спросила Фредрика.

— В Южной больнице. Но срок был еще совсем маленький, поэтому мне пришлось подождать несколько недель, прежде чем делать операцию. — Взгляд женщины снова затуманился. — Все так странно вышло… Дело в том, что аборт прошел неудачно, но врачи ничего не заметили. Я поехала домой, думая, что все закончилось, а на самом деле ребенок остался внутри меня. Через несколько дней мне стало плохо, и у меня случился выкидыш — тело само завершило то, что недоделали врачи, и вытолкнуло ребенка наружу. Думаю, именно поэтому мне так и не удалось забеременеть: бесплодие наступило из-за последовавшего воспаления.

Обе молчали. Фредрика отчаянно искала слова, чтобы сформулировать решающий вопрос.

— Где именно завершился ваш аборт? — спросила она, понизив голос.

Магдалена недоуменно подняла брови.

— Я хотела сказать, где вы потеряли ребенка?

Лицо Магдалены исказилось, она зажала рот ладонью, словно пытаясь подавить рвущийся наружу крик.

— В ванной у родителей! — воскликнула она и разрыдалась. — Выкидыш случился на том самом месте, куда он положил тело Натали!

В воскресенье Петер Рюд пришел на работу в отвратительном расположении духа. Единственным светлым пятном стало то, что утром, разговаривая с Джимми по телефону, ему удалось порадовать брата.

— Скоро будем есть торт, Петта? — радостно спросил Джимми.

— Скоро, Джимми, скоро, — заверил его Петер. — Может, даже завтра!

Если, конечно, нам будет что праздновать, добавил он про себя.

Настроение Петера не сильно улучшила и Эллен: ей пока что не удалось получить ответ на его запросы.

— Петер, потерпи, пожалуйста, на это ведь нужно время, потерпи! — увещевала она.

От этих слов он потерял остатки терпения. Однако портить отношения с Эллен не хотелось, поэтому Петер просто развернулся и ушел в свой кабинет, чтобы не наговорить ей гадостей.

Ночь выдалась не чета предыдущей — спокойно поспать Петеру не дали. Впервые пришлось лечь на диване. Сначала он даже думал отправиться ночевать к Джимми, в интернат для людей с ограниченными возможностями, но решил не тревожить брата внезапным приездом.

От недосыпа Петер всегда терял способность мыслить рационально, поэтому с утра ушел из дома пораньше, пока Ильва еще спала, а рабочий день начал с двух чашек крепкого кофе.

Он сел за компьютер и поискал наобум в паре-тройке баз данных, однако быстро понял: это бесполезно. К большинству баз у него был лишь ограниченный доступ, а к некоторым не было совсем.

Открыв сейф, Петер достал все скопившиеся у него на данный момент материалы по делу и начал повторять про себя фразы, то и дело звучавшие в последние несколько дней: «Что мы знаем? Чего мы не знаем? Что нам необходимо узнать, чтобы раскрыть это дело?»

Знаем мы ответ на вопрос «почему»: женщин наказывали за то, что когда-то они сделали аборт. Это вполне согласовывалось с фразой «Женщины, которые не любят всех детей одинаково, вообще недостойны иметь детей». Сначала Петер истолковал эту фразу буквально и решил, что убийца хочет каким-то образом наказать всех женщин, которые не любят всех детей одинаково, но теперь понял, что ошибался.

Чего мы не знаем? Следственной группе неизвестно, по какому принципу убийца выбирает своих жертв — в Швеции множество женщин, которые когда-то сделали аборт, а теперь имеют детей! Возможно, он — отец абортированных детей? Вряд ли, решил Петер. Убийца, вероятно, был в жизни обеих женщин фигурой эпизодической. Скажем, врачом. Если, конечно, не составил список жертв гораздо позже, получив доступ к старым медицинским картам. В таком случае они вообще могли никогда с ним не встречаться.