Дэвид Галеф - Молчание сонного пригорода

— Вы Майкл? Джейн мне о вас много рассказывала.

Я нагло кивнул. Ну разумеется, рассказывала. С другой стороны, о тебе она не говорила ни слова. Интересно, чем занимается помощник руководителя?

«Наверно, вы думаете, как я нахожу время, чтобы трахать Джейн». Нет, плохо у меня получается читать по губам. На самом деле он сказал:

— Наверно, вы думаете, где Джейн. — Он ободряюще улыбнулся: где-то неподалеку. — Я сверился с ее ежедневником, до трех часов она обедает с клиентом из нашей сингапурской группы. Вы должны были встретиться с ней до обеда?

— Ну… не совсем. — Предполагалось, что я нагряну к ней, как ревнивый любовник, застрелю мужа — нет, все наоборот — и успею вернуться в пригород, чтобы встретить сына. Все за один день. — Должно быть, э-э, должно быть, мы что-то перепутали.

— Вы хотите подождать ее в офисе?

Я хотел застать ее на месте преступления. Но может быть, у нее в офисе найдутся какие-то улики… презерватив, беспечно брошенный в углу… Ладно, пусть не презерватив, но, например, запись в ежедневнике или какая-то вещь, сунутая в ящик стола. И я сказал Брайсу:

— Да, если позволите. Я немного подожду, а если она не вернется, оставлю ей записку.

— Хорошо, я вас провожу.

Я брел за Брайсом, и мы прошли по двум пересекающимся коридорам, некоторые двери в них были уютно приоткрыты, другие плотно заперты. Обстановка не особенно биотехнологическая — где же сотрудники в белых халатах? На одной приветливо открытой двери значилось «Макс Лидерман, директор по маркетингу», но, кажется, его там не было. Я поймал себя на мысли, что он тоже может быть кандидатом на роль любовника Джейн, если вы представляете, что мне лезло в голову. Мы остановились у дальней двери с табличкой «Джейн Эдж, вице-президент по маркетингу». Брайс негромко постучал и пропустил меня в кабинет.

Он тихо ушел, не до конца закрыв дверь, а я сосчитал до пятнадцати и поднялся, чтобы оглядеться, как бы восхищаясь видом. Подходя к окнам, я задумчиво провел рукой по столу, который на ощупь был таким же гладким, как и на вид. Я решил посидеть в ее кресле, которое оказалось и упругим, и удобным. Сидя за ее столом, я исподтишка стал разглядывать все, что на нем лежало. Листки для записок в основном исписаны энергичным почерком Джейн с доминирующими диагональными линиями. Многие были совершенно очевидны, например, «принести отчет по прод. на втор, совещ.» или «новый расч. изд. — > Макс?», хотя некоторые так и остались для меня невразумительными: что значит «2 @ 4 сесс.» или «деммкт/грп»? На листке, приклеенном к креслу, просто было написано: «Взять вещи из химчистки. Гипер @ 6». «Гипер» — так назывался фитнес-центр, в котором она занималась. Дело в том, что я нигде не нашел никаких записок вроде «назначить свид. с любовн. сег. после обеда». А еще меня тронули семейные снимки на краю стола, в том числе моя фотография десятилетней давности, где я позировал в плавках на песчаных дюнах мыса Код. Я и забыл, что когда-то так выглядел — и чувствовал себя. Заглянув под стол, я увидел такую рифленую деревянную штуку для массажа ног. Я представил, как она сидит за столом, такая важная сверху и босиком внизу. Говорит по телефону и ерзает ногами по массажеру — на такой Джейн я и женился.

А в столе? Я глубоко вдохнул, снова посмотрел на дверь и медленно выдвинул средний ящик. Там не было ничего особенного, в основном всякие канцелярские принадлежности и адресная книга, которая не рассказала мне ничего нового. В боковых ящиках было еще скучнее, хотя в одном нашелся подозрительно сдувшийся пакетик «Эм-энд-эмс».

Я знаю, когда пора признаться себе, что все оказалось бесполезно. Лучше всего удрать, хотя Брайс обязательно скажет ей, что я заходил, так что лучше оставить ей записку. Поскольку еще один желтый квадратик потеряется в бумажной стае таких же желтых квадратиков, я поискал у нее какой-нибудь использованный лист бумаги побольше. Нашел в корзине исписанный листок с фирменным бланком и стал составлять сообщение на обороте.

«Милая, у меня отменился прием, и я решил к тебе заглянуть. Извини, надо было позвонить заранее. В следующий раз, ладно? Увидимся дома, люблю, М.».

Я уже хотел положить записку куда-нибудь на видное место, когда вдруг задумался об интонации. Не слишком примиренчески для настоящего мужика? На самом деле мне трудно было оставаться в образе настоящего мужика, даже еще труднее, чем когда я пытался всем угодить. И все же в целом записка звучала странновато. Нужно было выразиться яснее. Я опять полез в корзину за бумагой, вот тогда-то я и нашел два корешка от билетов в Музей современного искусства.