Дэвид Галеф - Молчание сонного пригорода

Я оттолкнул пачку бумаг и встал. Половые преступления совершают самые разные люди, но этот мужчина в серых брюках казался мне знакомым. И что же? У меня во рту стало сухо, и мне захотелось выпить тот джин, который я вылил. Но вместо этого я подошел к кушетке и улегся, шепча: «Помоги мне». Я смертельно устал, но был настолько взвинчен, что мог бы пробить дыру в потолке. Потолок с дырявыми акустическими плитами казался зловещим, как стена темницы. Все эти невротические звуки, застрявшие в них, только и дожидались того момента, когда смогут упасть мне на голову. Неужели Алекс где-то в таком же месте?

Я усилием мысли свернул с этой дорожки, но потом меня понесло по дорогам с большими пригородными домами на маленьких двориках, до безумия самодовольными. Дети с их чересчур запрограммированными послешкольными занятиями, взрослые со своей бесконечной работой, работой, работой. Кучка эгоистов, уверенных, что они заслуживают чего-то лучшего. Неужели дети вырастут такими же? Я подумал о заброшенном Хуане, о звезде футбола Марке, несовершеннолетней правонарушительнице Саманте, идеальных детях Конноли и пропащих отпрысках Мэвис и Артура. Джеймс, вот святой ребенок, но Джеймс умирает.

Маленький ангел.

Не стоит углубляться в этом направлении. Я закрыл глаза и изо всех сил постарался вспомнить, где я недавно бывал с Алексом. Не так уж много мест. Я брал его с собой, когда ходил по делам, а он это терпеть не мог. Каток постоянно возникал у меня перед глазами со всем своим шумом и мельканием, как будто меня посадили в какую-то жуткую камеру, где гуляло эхо: «Вы готовы?.. Раз-два-три…» Я сунул голову в треугольный клин подушки. «Я хочу найти место для себя… хочу найти того, кто похож на меня…» Из моего подсознания высунулась волосатая рука, чтобы меня схватить, и я подскочил.

Алекс, вернись.

На короткий, безумный миг я увидел себя, как будто я поднимаюсь по лестнице и нахожу его под кроватью, он там прячется. Или в подвале у топки. Я бросился в подвал, не успев осмыслить, что я делаю.

Лампочка не горела, поэтому, спускаясь, я оставил дверь открытой. Внизу в тенях нависала серо-зеленая топка, словно паровоз, потрескавшийся линолеум казался дорогой в никуда. Не было никаких признаков того, что Долтон Шрамм возвращался. Рюкзак, который я оставил снаружи, исчез. Погодите, разве Мэвис не сказала Джейн, что Долтон сейчас в какой-то частной школе в Вермонте? Оттуда гораздо ближе до Канады. А куда везут моего сына? Где он в эту самую минуту?

По какой-то причине я не выбросил истертое бежевое одеяло, которое грудой валялось в углу. Было похоже, как будто там может прятаться маленький мальчик, и я сдернул его вверх, как фокусник сдергивает покрывало с волшебного ящика, а там оказывается… ничего не отказывается. От взлетевшей пыли я чихнул. Но я все равно закутался в одеяло, как Алекс. Вот так. Теперь я коронованный принц Аравии. Я ассистент фокусника Оскара, который из-за занавески втыкает мечи в мое туловище, не оставляя даже царапины. Я давно потерянный сын ученого-отшельника, который изобрел машину времени. Нажми кнопку, и мы сможем вернуться во вчерашний день, до того как все это случилось.

Я поднялся по лестнице и чуть не растянулся на полу из-за своей импровизированной мантии. С кухни доносился пульсирующий телефонный голос Джейн:

— На нем была серая футболка в полоску, во всяком случае, как помнит Майкл. Нет, я уже говорила ему раньше.

Ее голос стал монотонным, повторяя одно и то же много раз подряд. Она сжимала трубку в левой руке, а правой записывала что-то в блокноте. Широкие плечи сгорбились, голова опустилась. Юбка костюма задралась на бедрах, но она даже не стала поправлять. Она сняла пиджак, и ее теннисные руки высовывались из-под коротких рукавов блузки.

— В общем, все, что вы сможете вспомнить. Любую мелочь, даже самую пустячную. Спасибо.

Она отключилась и уставилась в блокнот. Потом заметила меня.

— Эй. — Она встала из-за стола, расставив руки. Я вспомнил то время, когда это было приглашением к объятию. — Никто ни черта не знает. Ты что-нибудь нашел в распечатках?

— Нет, никого знакомого. Может, мне вернуться накаток? Вдруг я что-нибудь вспомню.

Она то ли кивнула, то ли покачала головой, потом посмотрела на меня внимательнее.

— Что это за одеяло?

Разве я никогда не объяснял ей про Долтона и его убежище? Подходящее ли сейчас время для объяснений? Или это будет только приплюсовано ко всем остальным проявлениям невнимания с моей стороны?