Нельсон Демилль - Золотой берег

Я отнес свой чемодан наверх в бывшую спальню хозяина, а ныне — спальню любовницы. Переодевшись в джинсы, мокасины и майку, я направился в ванную. Во рту у меня до сих пор сохранился вкус этого жуткого сыра. Я прополоскал рот мятным эликсиром, но это не помогло. Должно быть, эта зараза проникла ко мне в кровь.

Я вышел из дома и сел в свой «бронко». Он долго не заводился, так как в мое отсутствие им никто не пользовался. Бедный Джордж Аллард не мог этого сделать, он умер. Наконец мотор заурчал — я двинулся к воротам, намереваясь съездить навестить мою яхту. Когда я подъехал к сторожевому домику, на крыльце появилась Этель, она была в своем воскресном платье в цветочек.

Я остановил «бронко».

— Привет, Этель.

— Здравствуйте, мистер Саттер.

— Как поживаете?

— Все хорошо, — ответила она.

— Выглядите вы отлично, — заметил я, хотя это и не соответствовало действительности. Просто я всегда очень легко общаюсь с вдовами, сиротами и инвалидами.

— Конечно, не мое это дело, — сказала Этель, — но, по-моему, пресса обращается с вами совсем неподобающим образом, мистер Саттер.

Неужели это говорит Этель Аллард? Она даже употребила любимое выражение Джорджа «не мое это дело». Наверное, в нее переселился дух ее покойного мужа.

— Спасибо за эти слова, миссис Аллард, — произнес я.

— Понимаю, как вам тяжело сейчас, сэр.

Вероятно, в эту минуту мне следовало поднять глаза к небу, чтобы увидеть, как оттуда улыбается Джордж.

— Я очень сожалею, — сказал я Этель, — что многочисленные визитеры доставляют вам массу неудобств.

— Ничего страшного, сэр. Это моя работа.

Вот это да!

— И все же. Для этого нужно столько нервов. Боюсь, что это продлится еще какое-то время.

Она кивнула головой, можно даже сказать поклонилась — так делал Джордж, когда хотел показать, что он все слышал и понял. Это уже было, пожалуй, чересчур.

— Ну что ж, берегите себя, — проговорил я на прощание и выехал из ворот.

— Миссис Саттер ездила сегодня утром в церковь вместе со мной, — крикнула она мне вслед.

— Хорошо, — отозвался я, притормозив.

— Она сказала, что вы должны приехать сегодня.

— Да, и что?

— Она просила передать вам, что появится в поместье сегодня во второй половине дня. Миссис Саттер сказала, что будет заниматься огородом или ухаживать за лошадьми. Просила, чтобы вы разыскали ее. — Этель вздохнула и добавила с дрожью в голосе: — Знаете, в последнее время она ходит сама не своя.

Ты тоже на себя непохожа, дорогая Этель. И никто из нас не похож на себя. В тот момент я многое отдал бы за то, чтобы снова перенестись в тот апрель, когда все было так мирно и скучно. Но с Сюзанной я не хотел встречаться с любом случае; к тому же я собирался полюбоваться на мою яхту. Однако я не мог никак не прореагировать на слова Этель.

— Спасибо, — сказал я ей. — Я обязательно разыщу ее.

Я снова тронулся с места и, развернувшись у ворот, поехал по главной аллее усадьбы.

Доехав до конюшни, я вышел из машины и заглянул вовнутрь. Сюзанны здесь не было, обе лошади стояли в своих стойлах. Тогда я направился к главному дому, однако на огороде Сюзанны тоже не оказалось. Проехав мимо бельведера и лабиринта из кустарника, я и там не обнаружил ее присутствия.

Я вдруг понял, что еду уже не по земле, принадлежащей Стенхопам, а по владениям дона Белларозы. Впрочем, я находился на его территории уже давно, так как главная аллея относилась к главному дому и, следовательно, также принадлежала ему. Если только проныра-юрист не включил в договор пункт об общем доступе к дому. Но какая мне разница, я же все равно не являлся владельцем этих земель. Пусть об этом болит голова у Фрэнка и Сюзанны. Но мне, поверьте, в те минуты было очень жаль самого себя. Еще бы — без земли, без денег, без власти, без работы да еще с рогами. Но зато я был свободен. И мог оставаться таковым до тех пор, пока не сойду с ума или не обзаведусь вновь землей, деньгами, властью, работой и женой, пусть той же самой. Проезжая мимо сливового сада, я заметил соломенную шляпку, лежащую на камне, и остановил машину. Подойдя поближе, я увидел, что рядом со шляпкой лежит букет полевых цветов, связанных лентой от шляпки.

Я в нерешительности потоптался на месте, потом все же направился в сад. Сливовые деревья были посажены нечасто, и хотя в этом старом саду они здорово разрослись, здесь оказалось довольно светло, сад просматривался почти насквозь.

Она шла среди деревьев в простом белом хлопковом платье, неся в руках корзинку. Она собирала сливы, их было не так много в этом старом умирающем саду. Я смотрел на нее и, хотя из-за бликов солнца, наполнявших сад, не видел ее лица, мне все же показалось, что она чем-то сильно удручена. Если вы находите эту сцену несколько театральной, то могу сказать в свое оправдание, что и мне она в те минуты показалась таковой. То есть я подумал, что она нарочно попросила Этель направить меня в этот печальный сад. Но, с другой стороны, на Сюзанну это было совсем непохоже, она никогда не разыгрывала сцен, никогда не прибегала к другим женским хитростям. Поэтому, если она сама все подстроила, это уже говорило о многом. И если бы я застал ее собирающей овощи, которые нам подарил Беллароза, то это тоже говорило бы о многом. Верно? Ну ладно, хватит этой огородной психологии. Она почувствовала, что не одна в саду, подняла на меня глаза и робко улыбнулась.