Реймонд Хаури - Убежище

— Алхимия?! Но ведь они были учеными, а не какими-нибудь шарлатанами!

— Алхимия и являлась настоящей наукой, — невозмутимо возразил Боустани. — Без нее мы до сих пор добывали бы огонь трением.

И он стал рассказывать о раннем периоде истории человечества, когда наука и религия находились в очень сложных отношениях, и о возникновении алхимии.

Боустани объяснил, как древние греки отделили науку — в те времена в основном сводившуюся к изучению астрономии и «хемеи», что означает «смешивание» различных материалов, — от религии, и рассказал о том, к каким поразительным результатам это привело.

— Науки обязаны своим процветанием пытливому уму ученых и мыслителей, стремившихся найти всему рациональное объяснение, — говорил ей Боустани. — Все изменилось после того, как Птолемей, один полководцев Александра Великого, захватил Египет. Александрия — город, основанный великим завоевателем и названный в его честь, — стала центром передовой науки, что подтверждает ее богатейшая легендарная библиотека. Захватчиков поразили знания египтян в области «хемеи», хотя в них отразились их религиозные представления и навязчивая идея о существовании загробной жизни. И в результате греки восприняли их науку и религию. «Хемея» стала переплетаться с мистицизмом, и тех, кто ею занимались, считали посвященными в темные тайны жизни и смерти. Астрологов и ученых, занимающихся «хемеей», стали бояться так же, как и жрецов. Ученые сочли нежданно-негаданно свалившуюся на них репутацию магов и колдунов довольно удобной и основали нечто вроде замкнутой касты, скрывая свою деятельность за завесой таинственности. А стремясь придать своим трудам еще больше мистики, они стали писать их символами, понятными лишь посвященным.

Вот так и слились воедино наука и магия.

И в результате наука — я говорю о серьезной науке — оказалась в весьма сложном положении. Подозрительное отношение окружающих вынуждало ученых работать изолированно, не делиться с другими своими достижениями, равно как и неудачами. Досаднее всего, подобная практика вызвала появление всякого рода мошенников и шарлатанов, которые еще больше компрометировали настоящую науку. Плутов больше всего соблазняла идея превращения в золото одного из основных металлов. Такими опытами занимались все кому не лень, размах их уже выходил из-под контроля, но появившиеся на арене Европы две силы положили конец развитию науки. Во-первых, император Диоклетиан, опасавшийся, что дешевое золото подорвет экономическую основу его правления, приказал сжечь все известные труды по «хемее». Второй силой явилось христианство, чьи адепты категорически отвергали науки, считая их еретическими, языческими учениями. Таким образом, христианская Римская империя отказалась от греческих учений, а Восток, напротив, подхватил и усвоил их.

В седьмом веке многочисленные арабские племена, обитавшие на полуострове Аравия, объединились под знаменем новой религии и начали наступление на Азию, Европу и Африку. Завоевав Персию, они обнаружили там разрозненные труды греческих ученых и прониклись к ним глубоким интересом. «Хемея» стала называться «ал-хемеей»: арабская приставка «ал» означает определенный артикль. Судьба вручила греко-египетскую алхимию арабским ученым, добросовестно служившим ей на протяжении пяти столетий и значительно продвинувшим ее вперед.

Золотой век окончился с вторжением варваров — монголов и турок. Затем настала эра великих Крестовых походов. Когда христианские войска Иберийского полуострова отвоевывали у мавров Испанию и Португалию, они попутно ставили перед собой задачу вернуть в Европу утраченные знания греческих и арабских ученых. Благодаря усилиям переводчиков, неустанно трудившихся в Толедо и в других средоточиях образованности, научное наследие Востока обрело новое рождение на Западе.

Ал-хемея стала называться алхимией и спустя столетия получила название химии, одной из самых важных наук.

— Ученые-философы достигли выдающихся успехов в области химии, — рассказывал Миа Боустани. — Они изобрели кислоты, сплавы металлов и синтезировали новые химические элементы. Но на протяжении веков наибольшие усилия они прилагали к тому, чтобы найти одно вещество.

— Золото, — подсказала Миа.

— Конечно, его. Заманчивая идея получить золото не покидала головы самых благоразумных и трезвых химиков. В определенный момент своей карьеры каждый из них всецело отдавался идее, больше всего интересовавшей их патронов, халифов и имамов, — идее превращения металлов в золото.