Реймонд Хаури - Убежище

Миа по-прежнему сидела перед компьютером и увлеченно читала какой-то текст, содержание которого он не смог разобрать из-за слишком мелкого шрифта.

— Корбен не звонил? — спросил он.

— Нет. — Вздрогнув, она взглянула на свои часики.

Кирквуд уже знал — сейчас половина первого. Он встретился с ее встревоженным взглядом.

Торговец из Ирака уже должен был позвонить.

Скоро они все узнают.

«Патфиндер» свернул с оживленной автострады, тянущейся вдоль берега моря, и стал подниматься к Аукару.

Вскоре широкое и гладкое шоссе сменилось узкой проселочной дорогой с бесконечными поворотами, змеей поднимавшейся вверх по горе Ливан. Мотор натужно рычал, преодолевая крутые подъемы. Вдоль дороги были беспорядочно разбросаны жалкие лачуги, но чем выше, тем реже, и в просветы между ними вдали виднелся густой лес.

Корбен позвонил Ольшански и, назвав номер мобильника Абу Барзана, попросил определить его местонахождение. По его прикидкам, торговец должен находиться на севере Ирака. Он предупредил: сейчас номер скорее всего занят — этим нужно воспользоваться и выяснить, кто и откуда звонит торговцу.

До посольства оставалось ехать минут десять, и Корбену следовало быстро определиться с дальнейшими действиями. Ему нужно было перезвонить Абу Барзану, и, хотя он догадывался, что тот ответит, он не хотел говорить с ним при посторонних, чего в посольстве не избежать.

Он увидел отходящую в сторону знакомую дорогу и свернул туда. Машина следовала по узкой дороге с разбитым асфальтовым покрытием, подпрыгивая на ухабах, мимо изредка попадающихся домишек, вскоре сменившихся сосновым лесом. Здесь дорога немного выровнялась, а потом стала спускаться вниз извилистыми поворотами. Удалившись от основной трассы примерно на милю, Корбен выехал на небольшую поляну и выключил двигатель.

Они оказались на уединенном месте под кронами огромных деревьев, сквозь которые лишь местами прорывались палящие лучи солнца. Вокруг царила неестественная тишина, подчеркиваемая непрерывным звоном тысяч цикад.

Фарух посмотрел на лес, затем растерянно спросил у Корбена:

— Почему мы здесь остановились?

— Я не хочу звонить из посольства.

— Почему?

— Предпочитаю покончить с переговорами прежде, чем мы окажемся там, — спокойно сказал Корбен. — Не волнуйтесь. Мы задержимся всего на две минуты и приедем в посольство так быстро, что вы даже не заметите.

Он взглянул на часы. Пора. Он открыл крышку мобильника, нажал кнопку предпоследнего разговора и послал вызов. Ответ последовал сразу же.

Услышав голос Абу Барзана, он передал трубку Фаруху.

Фарух выслушал его и обернулся к Корбену с раздосадованным лицом.

— Его покупатель предложил шестьсот тысяч!

Корбен нисколько не удивился. Он понимал — нечего и пытаться поднимать цену еще выше. Реликвии не стоили и половины этих денег, а значит, тот покупатель стремится завладеть той же вещью, что и он сам, и готов предложить любую сумму, лишь бы ее не упустить. И все-таки он решил поторговаться. Другое дело — наберется ли у него столько наличных. Он хотел ответить, но увидел, что Фарух внимательно слушает Абу Барзана.

— Он говорит, чтобы вы не предлагали ему больше денег, — еще более помрачнев и тяжело дыша, сообщил Фарух. — Говорит, его клиент знает, что вся коллекция при нем. Выходит, если кто-то убивает из-за них людей, то это точно не его покупатель. И цена его вполне удовлетворяет. Он благодарит нас за то, что мы помогли ему поднять цену, но сделка уже завершена.

Корбен нахмурился. Книга ускользала из рук. Нужно добиться перевеса в свою сторону, а его единственная карта была слабой: она могла выиграть, но могла и проиграть в зависимости от политических убеждений Абу Барзана, выяснять которые сейчас было некогда, и от его смелости.

И все-таки Корбен решил рискнуть.

— Он говорит по-английски?

Фарух кивнул.

— Дайте мне телефон.

Фарух попросил Абу Барзана не отключаться и передал Корбену телефон, липкий от его крови.

— Я не могу перебить своего конкурента, — сказал Корбен Абу Барзану, — но предлагаю вам рассмотреть мое предложение.

— Простите, друг мой, — прохрипел Абу Барзан. — Мой покупатель — человек серьезный, и я знаю, что завтра получу свои денежки и вернусь в Мосул богачом, а про вас мне ничего не известно. И по-моему, вам кажется, будто вы у себя в Америке. У вас ведь там считается, что деньги все могут и что можно одурачить кого угодно, верно?