Анатолий Шиян - Выбор

— О! Как поэтично Вы рассказываете, Василий Степанович! Мне даже иногда кажется, что я отчетливо вижу те места, о которых идет разговор… — задумчиво проговорил Бен-Исмаиля.

Несколько минут они молча шли по дорожке, вымощенной розовым мрамором. Мраморные плиты были подобраны таким образом, чтобы образовать шахматный узор. Но это было не все: присмотревшись, Василий Степанович увидел, что в каждую из плит врезана тонкая серебряная проволока, — и по всей дорожке внезапно открылся узор: виноградная лоза, причудливо извиваясь, с листьями, усиками и гроздьями спелых плодов, вольготно раскинулась по всей дорожке. Покуда достигал глаз — и даже там, вдали, среди кустарника — вилась по дорожке виноградная лоза! От неожиданности Василий Степанович даже зажмурил глаза. Открыл их снова — лоза на месте. Он перевел восхищенный взгляд на Бен-Исмаилю. Тот улыбнулся: Орешкин увидел, что его немое восхищение красноречивее всяких слов выразило его чувства.

Молча они прошли еще несколько поворотов.

— А вот, собственно, и место, где мы с Вами сможем обсудить некоторые наши дела. — Бен-Исмаиля показал на беседку, белые мраморные стены которой чуть виднелись из-под обросшего ее винограда.

На беседку, действительно, стоило посмотреть. Располагалась она на склоне, поросшем кустарником и высокой жесткой травой. Но это был не тот склон, который резко и тревожно обрывается прямо к морю (а, точнее, прямо в море). Это был пологий склон, тянувшийся вдаль метров на пятьсот, — и лишь потом, уже почти на горизонте переходящий в практически отвесный обрыв метров в десять высотой, спадающий в море. Сюда же доносился лишь только далекий шум прибоя, — как всегда, несильного в этих местах.

Сама же беседка стояла под огромным деревом, листья которого образовывали как бы шатер над ней.

Бен-Исмаиля задержался, дав Василию Степановичу время оглядеть открывшийся вид.

— Оч-чень красиво! — протянул Василий Степанович. — Немножко напоминает мне степь под Одессой, на Украине. Там точно так же сначала идет пологий, еле заметный склон, — и затем резкий провал к морю. Вы действительно умеете выбирать красивые места!

Его собеседник довольно улыбнулся.

— У Вас тонкий вкус, Василий Степанович! С Вами приятно не только разговаривать, но и отдыхать! Мне всегда с трудом давалась наука об организации своего жизненного пространства. Знаете, у нас, у мусульман, много внимания придается тем «жизненным мелочам», которые так разнообразят жизнь… Мы любим — и, заметьте, умеем! — организовать себе небольшой участок пространства, обиходить его, окружить глухой стеной, — и наслаждаться жизнью на нем. Наслаждаться самому. А также и с друзьями. Но для меня — для меня эта сторона нашей культуры всегда была самой непостижимой… Тут Вы, конечно, правы, — я вспоминаю тот портрет, который Вы написали при нашей первой встрече. И мне тем более приятна Ваша похвала, что я вижу, что сделали Вы ее совершенно искренне. Она мне дорога вдвойне также потому, что именно этот участок парка я распланировал лично…

Они вошли в беседку и сели за стол, сервированный для легкого обеда. Здесь не было «тяжелой» еды, после которой хочется лишь одного — прилечь и заснуть. На столике стоял поднос с шашлыками, блюдо фруктов, и кофейник с кофе. Бен-Исмаиля уже знал, что кофе Василий Степанович предпочитает пить без сливок или «прочих излишеств», — поэтому возле кофейника стояла лишь только прозрачная вазочка с сахаром.

Минут десять ушло на то, чтобы съесть по несколько шампуров с шашлыками. Все это время они молчали: еду прерывало только чмокание и покачивание головой, свидетельствующее о том, что оба едока по достоинству оценивают кулинарное мастерство поваров. Изредка они понимающе улыбались друг другу…

Такое взаимопонимание между Бен-Исмаиля и Василием Степановичем установилось далеко не сразу.

Вначале было некое настороженное и опасливое внимание к Орешкину со стороны Бен-Исмаиля: того просто потряс его портрет.

— Глубокоуважаемый господин Орешкин! Меня очень поразило то, что Вы написали обо мне. — Сказал Бен-Исмаиля на встрече, о которой он договорился сразу же после той памятной ПЕРВОЙ встречи Заказчиков.

Следует сказать, что среди Заказчиков он считался чрезвычайно умным политиком, и они с радостью согласились, чтобы именно Бен-Исмаиля «раскручивал» Орешкина по поводу истинных намерений того.

— Однако, мне кажется что Вам имело бы смысл более подробно рассказать нам о Ваших методах. Это очень сильные методы, которые позволяют многого достичь. — сразу без предисловий начал Бен-Исмаиля.