Энн Райс - Царица проклятых

Необходимость покидать город в четыре часа буквально выводила ее из себя. Многоэтажный отель в Батон-Руж предоставлял высочайший, почти божественный уровень роскоши по-американски, и Джесс это вполне устраивало. Однако она не в силах была избавиться от расслабляюще мягкого влияния Нового Орлеана. Каждое утро она просыпалась со смутным ощущением, что ей снились вампиры. И Маарет...

За четыре дня расследования она совершила несколько открытий, заставивших ее срочно связаться с Таламаской. В налоговых реестрах Луизианы ей встретилось имя Лестата де Лионкура. В 1862 году от своего делового партнера Луи де Пон-дю-Лака он получил городской дом на Роял-стрит. Луи де Пон-дю-Лак владел семью участками земли в Луизиане, и одним из них была плантация, описанная в «Интервью с вампиром». Эти сведения ошеломили Джесс. И одновременно привели в восторг.

Но затем последовали новые открытия. В настоящий момент владельцем нескольких домов в разных частях города значится некто по имени Лестат де Лионкур. Подпись этого человека на документах 1895 и 1910 годов была идентична подписям на документах восемнадцатого века.

Это было поистине изумительно! Джесс чувствовала себя великолепно.

Она немедленно отправилась фотографировать дома Лестата. Два из них располагались в Садовом квартале – в них явно давно уже никто не жил, и особняки за ржавыми воротами постепенно превращались в руины. Но остальные, в том числе и дом на Роял-стрит – тот самый, который был передан в его собственность в 1862 году, – сдавались внаем местному агентству; все платежи переводились на имя доверенного лица в Париже.

Джесс переполняли эмоции. Она телеграфировала Дэвиду с просьбой выслать деньги. Она просто обязана договориться с жильцами и выкупить дом на Роял-стрит, поскольку именно в нем жили когда-то Лестат, Луи и Клодия. Были они вампирами или нет – но они там жили!

Дэвид без промедления отправил деньги вместе со строжайшим запрещением даже приближаться к разрушенным особнякам, о которых она писала. Джесс ответила, что уже обследовала эти дома. В них много лет никто не появлялся.

Интерес представлял лишь городской дом. К концу недели она выкупила аренду. Радостные жильцы покинули дом с набитыми деньгами карманами. И рано утром, в понедельник, Джесс вошла в пустую квартиру на третьем этаже.

Все здесь было восхитительно ветхим: старинные каминные доски, лепные украшения, двери – все!

С отверткой и стамеской в руках Джесс прошла в передние комнаты. Если верить Луи, именно в этих гостиных произошел пожар, во время которого Лестат сильно обгорел. Что ж, Джесс это выяснит.

Меньше чем через час она обнаружила обгоревшие балки! А штукатуры, пришедшие восстанавливать дом, – храни их Бог! – заткнули дыры газетами 1862 года. Это в точности соответствовало рассказу Луи. Он передал дом в собственность Лестата и намеревался уехать в Париж, а потом случился пожар, и они с Клодией убежали.

Конечно, Джесс говорила себе, что по-прежнему настроена весьма скептически, но персонажи книги становились на удивление реальными. Старый черный телефон в холле был отключен, и, чтобы позвонить Дэвиду, надо было выйти из дома. Вот досада! Так хотелось рассказать ему обо всем прямо сейчас.

Но она не пошла на улицу, а вместо этого несколько часов просидела в гостиной, наблюдая, как солнце согревает шероховатый и неровный пол, и прислушиваясь к звукам старого дома. В старинных зданиях никогда не бывает абсолютной тишины, особенно во влажном климате. Дома как будто оживают. Здесь не было призраков – во всяком случае, она их не видела. Но не было и ощущения одиночества. Напротив, она чувствовала себя словно в чьих-то теплых объятиях. Внезапно кто-то потряс ее, чтобы разбудить. Да нет, ничего подобного. Здесь никого нет, кроме нее. Часы пробили четыре...

На следующий день она взяла напрокат прибор для отпаривания обоев и перешла в другие комнаты. Она должна добраться до первоначального покрытия. Дату можно установить по образцам, и к тому же она ищет нечто конкретное. Но где-то рядом пела канарейка – наверное, в другой квартире или в магазине, – и песня ее отвлекала. «Как красиво! Не забывай о канарейке. Если ты о ней забудешь, она погибнет». Она опять заснула.

Проснулась она уже после наступления темноты. Откуда-то доносились звуки музыки – совсем рядом играли на клавикордах. Она долго прислушивалась, прежде чем открыть глаза. Моцарт, и так быстро! Слишком быстро, но с каким мастерством! Струящийся поток нот, потрясающая виртуозность. Наконец она заставила себя подняться, включить верхний свет и вновь взять в руки прибор для отпаривания.