Энн Райс - МЕМНОХ-ДЬЯВОЛ

Но были ли они там, затерявшиеся в вихре, или исчезли, давно пропали в туннеле на пути к сияющему торжеству наверху, на пути к радостным песнопениям, вплетающим тишину в свои мелодии и аккорды? Молитв я уже не слышал, тех молитв, что шли оттуда, с небес.

Мои вопли лишились всякого достоинства, и все же насколько дерзко звучали они для моего слуха

- Помогите, кто-нибудь! Помогите!

- Неужели тебе надо сперва умереть, чтобы затем послужить мне? - спросил Мемнох. Он возник предо мной, гранитный ангел тьмы с распростертыми крыльями. «О да, разрушь эти ужасы ада, пожалуйста, пусть хоть в этом своем ужасном виде!» - Ты вопишь в аду так же, как пел на небесах. Это мое царство, это наша работа. Помни о свете!

Я упал назад, ударился при этом плечом и ушиб левую руку, потому что не хотел отпускать плат, который держал правой рукой. Я увидел над головой промельк небесной голубизны, осыпающиеся с зеленых веток лепестки цветков персика и свисающие с этих же веток ароматно пахнущие плоды.

Дым застлал мне глаза. Коленопреклоненная женщина сказала мне:

- Теперь я понимаю, что никто не может простить меня, кроме меня самой, но как могла я сделать с ней такое - она же такая маленькая. Как я могла…

- Я думала, тут - другое, - прошептала молодая девушка, хватая меня за шею и касаясь своим носом моего, пока говорила, - но ты знаешь эту доброту, просто когда держишь его за руку, а он…

- Прости! - молвил Мемнох и стал продвигаться вперед, осторожно отодвигая души в сторону. Но толпа напирала; бледные фигуры мчались надо мной и вокруг, словно стремились к какому-то, мне невидимому источнику их тревоги.

- Прости! - прошептал Мемнох.

Он выхватил из толпы выпачканного в крови монаха, коричневая сутана которого была изорвана в клочья, ступни - обожжены и покрыты волдырями. - В твоем сердце - власть! - сказал Мемнох. - Стань лучше Его, подай Ему пример.

- Я люблю… Его… - С губ призрака слетел шепот, а сам призрак неожиданно исчез. - Он не мог допустить, чтобы мы так; страдали… Не мог.

- Он прошел испытание? - спросил я. - Прошла ли его душа освидетельствование в этом адском месте? Было ли достаточно слов, которые он сказал? Или он ползает где-нибудь здесь, в грязи? Или же туннель взял его наверх? Мемнох! Помоги мне.

Я повсюду искал монаха с обожженными ступнями. Искал и искал.

Взрыв потряс городские башни, и они обрушились. Огромная мечеть рухнула Человек стрелял из ружья по бегущим. Женщины в покрывалах с криками падали на землю.

Громче и громче гремел колокол.

- Боже милосердный, Мемнох, колокол звонит, слушай! Больше чем просто колокол!

- Колокола ада, Лестат, и они ни по кому не звонят! Они звонят по нам, Лестат!

Он схватил меня за ворот, словно собираясь оторвать от земли.

- Вспомни свои слова, Лестат. Колокола ада - ты слышишь зов колоколов ада!

- Нет, отпусти меня. Я не понимал, что говорю. То была поэзия. То была глупость. Отпусти меня. Я не могу этого вынести!

Под лампой вокруг стола с десяток людей спорили над картой, иные - обняв друг друга и указывая на различные участки, окрашенные в тусклые цвета. Повернулась чья-то голова. Мужчина?

Лицо:

- Ты!

- Отпусти меня! - Я повернулся и был отброшен к стене с книжными полками; книги попадали, блестя корешками и ударяя меня по плечам Господь милосердный, мои члены не могли больше этого вынести. Я заехал кулаком в сверкающий земной глобус, укрепленный на причудливом деревянном обруче. На меня уставился пустыми глазницами стоящий на коленях ребенок.

Увидев дверной проем, я побежал.

- Нет, отпусти меня. Не могу. Не буду. Не буду.

- Не будешь? - Мемнох схватил меня за правое предплечье, надвинувшись на меня хмурым темным лицом, подняв крылья и вновь заслоняя свет, когда они сложились, чтобы окутать меня, словно я - его собственность. - Ты не поможешь мне освободить это место, послать эти души на небеса?

- Я не в силах сделать это! - воскликнул я. - Я не стану этого делать! - Внезапно во мне пробудилась ярость. Я чувствовал, как она уничтожает весь мой страх, сомнения и дрожь; я ощущал, как она пробегает по моим венам подобно расплавленному металлу. Хорошо знакомый мне гнев, решимость Лестата. - Я не стану частью всего этого, ни ради тебя, ни ради Него, ни ради них или кого-либо вообще!

Я качнулся назад, свирепо уставившись на него.

- Нет, только не это. Не для такого, как Он, слепого Бога и не для того, кто требует то, чего требуешь от меня ты. Вы сумасшедшие, вы оба! Я не стану помогать тебе. Я отказываюсь.